посланников, и не пренебрегай другими медиумическими способностями, так часто забываемыми — отречением и терпением, смирением и служением, осторожностью и верностью, преданностью и исправлением, которые являются возможностью доказать твою услужливость тем, кто делит с тобой повседневную борьбу, поскольку для тебя это уникальный способ решительно служить свету и питать огонь своим собственным свечением.

Медиумизм и привилегии

Публичное собрание 02.05.1960 года,

Вопрос п° 306

Мы все согласны с тем, что спиритическое учение в наши дни оживляет чистоту христианства. Однако есть много тех, кто удивлён его организацией без так называемых титулов благородства, отличающих большинство земных учреждений.

Поневоле впадая в идолопоклонство, которое всегда стоит дорого, многочисленные неосмотрительные спутники хотели бы поклоняться работникам Нового Откровения, создавая галереи, чтобы нанимать их лично. Кстати, если бы они могли определять течение вещей посредством согласованности мнений, у нас уже давно были бы главные евангелизаторы и титулярные медиумы в центрах активности, которые теряли бы время в мерах и угодничестве.

Поэтому в классификации Кардека нет ни одной фразы, где бы рекомендовалось особое обращение с тем или иным медиумом за его чёткую речь или за то, что он материализует развоплощённых и передаёт целебные энергии или психографию обновительных книг.

Основной заботой божественных эмиссаров в формировании наших принципов всегда было нравственное воспитание медиумического инструмента на основе простоты и бескорыстии, чтобы он «соответствовал намерениям Провидения».

Таким образом, нет низших или высших медиумов, которые могли бы благоприятствовать установлению среди нас каких-либо правомочий или каст.

Как в послании Евангелия, так и в послании спиритизма, превалирующим над всем является ответственность каждого.

Ответственность чувствовать и думать, говорить и действовать. У нас нет права оказывать другим чрезвычайное доверие с тем, чтобы они делали нашу работу за нас.

Отныне все работники спиритических построений уважаемы.

Евангелизаторы, старающиеся помогать одержимому брату посредством особого общения, выполняют задачу, идентичную тем, кто блестяще использует слово, воспламеняя толпы людей. Что касается медиумов, пишущих священные произведения, то они не выше других, посвящающих себя облегчению страждущих.

Долг всех — поддерживать спиритическую мысль, лишённую каких-либо фантазий воображения в отношении тех, кто ей служит.

Христианское воспитание лишено любых привилегий.

Сам Христос, говоривший о том, что он сделал и что собирался сделать, не отрекался от жертвы и смирения.

Немногим после него был убит Иаков, сын Зеведеев, Стефан погиб под градом камней и проклятий, Симона-Пётра подвели к высшему мученичеству, а Павел из Тарса пострадал от камней. И всё потому, что они ушили истине и практиковали добро.

В наши дни мы не можем сказать, как развоплотятся спиритические медиумы, связанные с делом освобождения сознаний, но важно, чтобы они выполняли свой долг, чтобы правильно войти в смерть, и если не под пальмами героизма, то хотя бы в достоинстве созидательного труда.

Незабываемый медиум

Публичное собрание 06.05.1960 года,

Вопрос п° 231 — § 1

Изучая медиумизм и его окружение, вспомним об одном из незабываемых медиумов апостольских дней: о Павле из Тарса.

Всё вокруг было против света Евангелия.

Мрак фанатизма и жестокости был не только в Синедрионе, где находился двор его менторов и друзей, но и в нём самом, превращая его в опасный инструмент преследования и смерти.

Он подвергал нападкам, унижал и оскорблял тех, кто не принимал принципов, руководивших его действиями.

Но неожиданно в нём расцвёл медиумизм.

Он увидел воскресшего Иисуса и услышал его голос.

В ужасе, он признал, что жил в заблуждениях.

Но он не стал терять время в бесполезных стенаниях.

Он не поддался отчаянию.

Он не уступил сластолюбию самоосуждения.

Он не отказался от борьбы за своё внутреннее обновление.

Он понял, что не может сразу же обрести симпатию духовной семьи Иисуса, но, тем не менее, не поддался чувству неудачи.

Он исследовал глубину своих собственных ошибок, но не стал предаваться бесполезным угрызениям совести.

Он мужественно предпринял путешествие к своему собственному обновлению.

Для этого он не просил ничьей помощи, а принялся сам помогать другим.

Он испытывал огромные трудности в освещении своей души; несмотря на это, он не отступал в своей борьбе.

Согласно верному слову Нового Завета, он множество раз подвергался бичеванию и становился узников из любви к истине, которую преподавал. В качестве компенсации, в Ликаонии и Македонии его принимали за воплощённого «Меркурия» и «Служителя Высшего Отца».

Несмотря на всё это, он не чувствовал себя раздавленным бичеванием или смущённым своим успехом.

Он выносил все нападки и комплименты как добрый плательщик, желающий расплатиться со своими долгами.

Добрая Весть также говорила, что «его руками Бог совершал чудеса». Он же заявлял, что является носителем «шипов в своей плоти», которые заставляют его постоянно проходить через испытания.

Но пока позволяло его тело, он доказывал существование духовной реальности, борясь с невежеством и суевериями, злобой и гордыней, искушением и тщеславием.

Без лёгких денег.

Без привилегий.

Без социальной защиты.

Без политической поддержки.

Вооружённый своим ремеслом ткачества, которое помогало ему жить, он сквозь века оставался совершенным символом личного влияния в неблагоприятной среде, преподавая всем и, в основном, нам, другим, воплощённым и развоплощённым всех времён, что мы можем просить ориентировки, говорить об ориентировках, исследовать системы ориентаций, но прежде всего нам надо иметь своё собственное направление.

Недоверчивые

Публичное собрание 09.05.1960 года,

Глава XXXI — Комментарий VI

Они, конечно же, радовались бы истине, которая обогащает нас оптимизмом и утешением!

Если бы они могли, подобно чувствам слепых, которые внезапно обрели зрение, очарованные радостью зарождающейся зари, они нежились бы в свете веры…

Если б они могли, они бы отважно поднялись бы, как тянутся к небу великодушные деревья.

Однако, они проходят земное существование как умственно отсталые, которых наука не замечает.

Это существа, опустошённые большим пожаром страстей, которые, в конце концов, покоряются червям материализма, съедающим их последние зародыши надежды, часто под дождями сарказма.

Они хотели бы вибрировать в тепле убеждения, что у них есть бессмертие, но их сердца остаются замороженными во мраке смерти.

Это законодатели, не старающиеся понимать глубинные законы, управляющие жизнью. Это преподаватели, не знающие сути уроков, которые они передают. Это врачи, не склоняющиеся перед тонкими началами, организующими формы. Это судьи, не изучающие реакции судеб у жертв зла, подпавших под их рассмотрение. Это адвокаты, не распознающие священный характер права. Это художники, не ищущие сокровенной славы искусства. Это работники, не чувствующие божественной субстанции, присутствующей в труде. Это отцы и матери, которые не постигают мудрости, структурирующей основы их семьи.

Недоверчивые, они бредут