- Вот и отлично, Барби, - процедил Соколов, - будет лучше, если ты вообще сделаешь вид, что не знакома со мной. И будешь избегать меня. За меня не беспокойся. Мне тоже не составит труда сделать вид, что я тебя не знаю. Мне даже будет за радость. А то как-то стремно перед людьми - иметь в друзьях такую шлюховатую пустышку, как ты.

Я бы ударила его. Я бы залепила ему такую пощечину, что у него бы челюсть зазвенела. Но слишком была шокирована его словами. А он воспользовался этим и практически бесшумно покинул квартиру, оставив меня стоять с раскрытым ртом посреди комнаты.

И вот сейчас мне было совсем не жалко его. И сейчас мне хотелось сыграть с ним погрубее и обидеть так, чтобы он дышать не мог. Но все, что я смогла, так это снова обессиленно опуститься на диван и закусить губу, чтобы не заплакать.

Мне было больно и обидно.

Впервые за долгое время кому-то слишком легко удалось пробить мою броню. Но это было не страшно. Я могла нарастить новую. Я много раз так делала.

И сейчас смогу.

Если забуду о том, что Матвей Соколов мне очень сильно понравился.

Катя

Я проснулась, когда наступил обед, выспавшейся и отдохнувшей. Но вылезать из кровати совсем не хотелось. Да и сегодня можно было не спешить.

Мои родители уехали отдыхать куда-то в Индонезию и мне целых две недели можно было быть самой собой. Нет, я знала, что папа не оставит меня одну без присмотра, но по крайней мере можно взять перерыв от этой клубной жизни и немного отдохнуть.

За окном неторопливо падал снег. Было немного пасмурно, но я любила такую погоду. Не холодно, и можно стоять на улице и ловить ртом снежинки. Чувствовать, как они плавно оседают на губах и, легко уколов чувствительную кожу, мгновенно превращаются в воду. Это из удивительного и прекрасного. А в реальности в этом году середина января выдалась такой снежной, что сугробы были везде. Дорожные службы работали в режиме нон-стоп, но все равно город утопал в снегу. Бесконечные пробки и заторы не улучшали настроения. Но не сегодня.

Я сладко потянулась, и все же заставив себя покинуть мягкую уютную постель, направилась в душ. Контрастный и бодрящий. Для улучшения настроения и прочистки мозгов. Мне это очень срочно требовалось. А после с чашкой горячего кофе долго стояла у окна в гостиной нашего огромного дома и по-прежнему не могла выкинуть из головы Матвея. Ни благодатная погода, ни спасительный душ, ни любимый кофе не помогли мне избавиться от мыслей о нем. Потому что я скучала по нему. Очень сильно.

Последний раз я видела его за три дня до Нового года и все. Все праздничные выходные провела в клубе, чтобы хоть одним глазком увидеть его. Чтобы снова почувствовать боль от его равнодушного взгляда. И пусть в обществе другой, красивой и доступной, но все же увидеть.

Но Соколов как сквозь землю провалился. Отсыпал мне вместо подарков порцию очередных колкостей и растворился.

А я помешалась на нем. Давно и безвозвратно.

И если мне в первые недели три удавалось контролировать свою голову, то дальше было сложнее. Договор с Мироном, попытка поговорить с Владом и очередные движения в сторону своей мечты еще как-то вытесняли Матвея из мыслей. Но когда моя жизнь нормализовалась, и я вошла в привычный ритм, то этому голубоглазому дьяволу удалость атаковать мой мозг и одержать победу.

Я не могла взять и вычеркнуть его из своей головы просто так. Я не видела его длительное время, но это совершенно не мешало мне думать о нем. О нашем сексе, который не принес мне удовольствия. И мне бы переживать по этому поводу, но не нет. Я все чаще возвращалась к воспоминаниям о нашей встрече у Влада и о том, как мне было жарко рядом с ним. Как он смотрел на меня. Как прижимал. Даже от одних мыслей о нем моя грудь становилась тяжелей, а по телу пробегала приятная дрожь. И я ругала себя, за то, что млею совсем не от того. Этот придурок обозвал меня, как какую-то дешевку, обидел, причем ни один раз и свалил. Да если я расскажу брату о его поведении, он его... Хотя нет...

Влад был на тот момент не в форме. Он снова встретился с Машей, и его кроме нее ничего не волновало. Я пыталась поговорить с ним о себе, и он даже пытался помочь мне, но глядя на его боль и страдание в глазах, я поняла, что помощник из него не очень. И он меня понял.

- Прости, Малая! Я такой хреновый брат, - выдохнул он мне в макушку.

- Ты любишь ее? Да? До сих пор? - я была удивлена.

Маша предала моего брата. И вроде их расставание само собой разумеющиеся, но Влада встреча с ней заметно выбила из колеи. Из серьезного и занудного брата он в одно мгновение превратился в нервного, дерганного незнакомца.

- Я не знаю, Малая. Но, как не пытаюсь забыть ее, ничего не получается.

- Хочешь, поговорим?

- Нет, - Влад грустно улыбнулся. - Я справлюсь.

- Ты вернешься к ней?

Влад растерянно смотрел на меня. А я удивилась. Неужели он сможет простить Машу? Неужели вот так легко все забудет и снова пустит ее в свою жизнь?

- Не говори глупостей. Лучше давай о тебе. Я же вижу, что тебя что -то гложет.

Влад сделал попытку залезть в мою душу. Но почему-то я была не готова пустить его в свою жизнь. По крайней мере, сейчас.

И мы оба остались каждый при своем. Глядя на его метания и мучительную тоску в глазах, я решила не загружать брата своими проблемами и оставить его в покое.

- Все у меня хорошо.

- Кать, - Влад не стал сопротивляться и нагнетать обстановку, - ты просто знай, что можешь поговорить в любой момент со мной.

Я согласно кивнула, а про себя усмехнулась. Кому сейчас нужно было поговорить и излить душу, так это ему. Но он тоже Торопов и тоже упертый. И все в себе. Все сам.

По этой причине я не стала ему жаловаться на Матвея. Да и смысл? Мне почему-то хотелось самой высказать этому мудаку все, что я о нем думаю, но как-то не получалось с ним увидеться. Хоть самой встречу с ним ищи.

Но этого делать не пришлось.

Спустя месяц после нашей размолвки у Влада, мы с ним увиделись.

Влад пригласил меня на ужин, и мы договорились встретиться около его офиса. Я приехала к назначенному времени и стояла около входа в торговый центр в ожидании. Знала, что могу подняться и даже скорее всего увидеть Соколова, наконец-то. Но почему в этот самый момент моя смелость трусливо поджала хвост. А признаться в этом я не решилась даже себе. Пусть все думают, в том числе и я, что не хочу, чтобы Влад видел, что я не поладила с его невоспитанным другом.

И пока я оправдывала свою трусость, Матвей сам появился из дверей. Неожиданно и снова остановился передо мной.

В джинсах и кожаной куртке, под мышкой огромный шлем - он был неотразим в вечерних сумерках. Ему вслед, наверное, все девчонки оборачивались. И я замерла, а сердце наоборот побежало, как на пожар.