по половицах застучали. Чуть из окошка не выпала. Слуги едва за подол успели ухватить. Потешно было ей наблюдать, как рыба-сом лицо умывает доброму человеку, как мышка-норушка чистит пиджачок, как жучок крылышками до блеска надраивает сапоги. И когда она рассмеялась, печальный царь услышал радостный смех дочки своей и воскликнул:

– Кто, кто насмешил мою царевну, мою дочку? Любую награду дам!

Как услышали его слова царские слуги и люди площадные стали наперебой кричать:

– Это я, насмешил! Я царевну развеселил!

А царевна еле-еле утихла от смеха и сказала:

– Врут они царь-батюшка! Вон тот дурачок, что поперек дороги лежит, меня насмешил.

Подошли царские слуги к работнику Силантию, разбудили, поставили перед грозными очами государевыми и спросил его царь:

– Отвечай, кто ты есть?

– Я простой работник.

– А знаешь ли ты, что ты сделал?

– Прости меня царь, не знаю.

– Ты насмешил мою царевну. Не желаешь ли ты взять её себе в жены?

– Желаю, – отвечает добрый человек. – Всю жизнь мечтал на царевне жениться!

А сам одним глазком на нее косится. Хороша, бела, весела была бывшая Несмеяна!

Царевна с радостью вышла замуж за Силантия. Пригляделась она к нему и увидела, какой он сильный, да пригожий. Глаза умом светятся. И был пир на весь мир, свадьба весельем полнеба охватила, все площади, тупики и перекрестки каблуками в плясках утоптала. Народ вместе с царем-батюшкой радовался и веселился, как на Пасху Нечаянную. А больше всех на свадьбе радовалась и веселилась царевна, только ее теперь люди Смеяной прозвали.

Преподаватель. А теперь, ребята, я вас спрошу. Почему её никто не мог рассмешить, а дурачок удалось?

Дети. Потому что в луже был человек, его очистили и умыли.

Преподаватель. А почему она рассмеялась? Почему она не смеялась, когда плясали вокруг нее, медведи прыгали, когда на гуслях играли, когда квасок и вкусные конфетки ей подносили? Почему не радовалась? А пришел какой-то дурачок, упал в грязь, стали за ним ухаживать зверушки и насекомые – она вдруг и засмеялась.

Дети. Потому что смешно стало.

Преподаватель. А что смешного?

Дети. Ничего смешного не было.

Преподаватель. Я по-другому вас спрошу. Если бы это был ни добрый работник, а какой-нибудь злодей, бандит, да хоть Кощей Бессмертный. Прибежала бы к нему мышка-норушка?

Дети. Нет.

Преподаватель. А сом к злодею приполз бы

Дети. Нет.

Преподаватель. А жучок стал бы Кощею Бессмертному чистить сапоги?

Дети. Нет.

Преподаватель. А если бы это был не злой человек, а обычный, простой человек, прибежала бы мышка-норушка?

Дети. Да.

Преподаватель. Уверены? Вот, я обычный человек, представьте, выйду сейчас на улицу и упаду на клумбу. Прибежит ко мне мышка-норушка?

Дети. Нет.

Преподаватель. Станет ли мне ботинки чистить жучок?

Дети. Нет.

Преподаватель. Значит, что это был какой-то необыкновенный человек?

Дети. Он был смешной.

Преподаватель. Разве только смешной? А вы вспомните, я вам рассказывал. Он, во-первых, за свой труд брал всего по одной копеечке, так?

Дети. Да.

Преподаватель. И попросили у него мышка, сом и жучок по монетке – он им отдал, даже не спрашивал, зачем сому в воде деньги? Что он на них собирается в речке купить? Какой он, значит, был? Не просто был добрый, а очень добрый.

Трудолюбивый был, честный, бескорыстный. На кого этот человек походит?

Дети. На святого.

Преподаватель. Правильно, на святого. Он был праведник. А как вы думаете, царевна-Несмеяна догадалась, что это праведный человек?

Дети. Догадалась. Мы бы тоже догадались!

Преподаватель. Догадалась, конечно. Ведь только к праведным людям могут не испугаться и безбоязненно подойти и мышка-норушка, и жучок, и рыба-сом. К грешному человеку они не приблизятся, вдруг каблуком раздавит, хвост накрутит. Отчего же рассмеялась царевна? Она сидела у окошка. Обыкновенная грешная понятная жизнь раскинулась перед ней до самого горизонта! И вдруг, словно молния сверкнула! Ангел крылом блеснул! Она увидела праведного человека и рассмеялась. Всей душой развеселилась! Что это значит?

Дети. С грехами жить не весело.

Преподаватель. Почему она раньше не веселилась? Почему ей было грустно?

Дети. Потому что её смешили.

Преподаватель. Её смешили, а ей от шутовского смеха было еще грустней.

Дети. Царевна хотела замуж.

Преподаватель. Возможно, немножко ей было грустно. Что рядом нет близкого по сердцу человека, но самое-то главное, отчего ей грустно было?

Дети молчат.

Преподаватель. Когда вы идете по улице и видите, как бьют собаку палкой, вам грустно становится?

Дети. Жалко собаку.

Преподаватель. А если вы видите, – нищие у храма сидят, копеечку просят, вам их жалко? Вам грустно?

Дети. Да. Да.

Преподаватель. А если вы видите бездомную кошечку, вам грустно?

Дети. Да, грустно и жалко.

Преподаватель. Детки иногда под машину попадают. От этого очень-преочень грустно становится?

Дети. Да, очень.

Преподаватель. Сколько же много поводом для грусти на свете! Хоть грусти с утра до вечера и с вечера до утра! Грусти по большому поводу и по маленькому! Грустить и плакать можно бесконечно. Каждый, если посмотрит на жизнь из терема, может стать как царевна-Несмеяна!

Дети. И мы можем.

Преподаватель. Царевна была несмеяной оттого, что видела, сколько же в мире не просто грустного, но жестокого и тяжелого для души: болезни, войны, драки, ссоры. Как можно веселиться, если есть нищие, если бьют собаку палкой, если в Африке детки голодают?

Дети. Если где грустят.

Преподаватель. Она считала, может быть, что веселиться – это грех, нехорошо.

Дети. И смеяться нельзя?

Преподаватель. Как я, живя в тепле и сытости, буду смеяться над обезьяной в колпаке, над медведем в кедах, если вон там, за углом лежит несчастный нищий человек? Почему же она тогда рассмеялась, когда увидела праведника?

Дети. Ей стало смешно, что его чистили звери!

Преподаватель. Она увидела, что в мире есть не только злость, подлость и жестокость, но и что-то святое, что в мире есть добро, что добро побеждает зло; она увидела, что на землю порой спускается Небо! Царевне открылось, что не вся земля черной краской покрашена, что сияет Радуга над ней! Сказать совсем просто: в мире есть добро и оно непобедимо, поэтому можно не только плакать, но и смеяться.