4

Но мечтать можно о чем угодно, а есть объективные явления, которые необходимо учитывать. Каждая сила имеет пределы своей мощи. И каждая мощь – точку слабости. Такой слабостью у тоталитаризма оказалось вождистское единоначалие. Ошибки правителя могут оказаться смертельными из-за того, что не будут своевременно исправлены. Во время войны ошибки Гитлера перекрыли просчеты Сталина. Очередная беда пришла с перестройкой. Номенклатура, как стадо баранов, привычно блея здравицы в честь партии и генсека, пошла к месту заклания. Позже, чтобы оправдать ее поведение, придумали сказку про то, что она обменяла власть на собственность. На деле же секретари обкомов и горкомов миллионерами, а тем более миллиардерами не стали. А будь они поумнее, то могли и власть сохранить, и собственность приобрести, как это делается в либерализованной России. Внешне сильная система, доказавшая свою мощь в борьбе с внешними противниками, оказалась слабой и легко развалилась, как только внутри ее завелся «червь». Партийная номенклатура оказалась тем слабым звеном, из-за которого обрушился великий Советский Союз. И опять спрашивается: почему? Разве не партийные организации становились центрами мобилизации национальной энергии в годы войны и индустриализации? Что произошло, что, «точки силы» стали «точками слабости»?

Для государства и его правителей важно понять природу силы, которая есть у страны и у ее противников. Перед экспансионистами всегда встает коренной вопрос: что делать дальше, после того как достигли ближайших целей? Например, монголы при Чингисхане захватили огромные территории, но затем выяснилось, что размеры Земли превышают их военные возможности. Пришлось остановиться. С остановкой была потеряна мобилизующая цель. После чего монгольская знать перешла в режим паразитарного существования, предопределив тем самым гибель державы Чингисхана.

Экспансионист подобен велосипедисту: держаться в седле возможно лишь при движении. Но движение – это не только стремление к достижению крупной цели, но и большой расход национальной энергии. Поэтому перед экспансионистом стоит задача, которую не знают пассивные народы, – как восполнять силы? Если интенсивно эксплуатировать какой-либо механизм, он быстро износится, так и с государствами-экспансионистами: исторически век их недолог. Они ярко вспыхивают и быстро сгорают, оставляя человечеству наследие, которым оно пользуется еще долгое время после кончины лидера. А пассивные народы и государства существуют долго, но их влияние на ход истории и тем более прогресс практически нулевое. Чтобы соответствовать своей лидерской роли, экспансионист выбирает подходящую себе модель жизнедеятельности. Иногда удачно, и государство существует достаточно долго и функционирует успешно. Иногда – неудачно, и все кончается очень быстро, как это произошло с Советским Союзом.

Выбор сферы деятельности экспансиониста имеет прямое отношение к особому типу государства, который называют «империей».

1

Империя – это национальный экспансионист, выросший до международного властителя. В свое время Великобритания и Япония открыто заявляли о себе как империях. А вот США и Советский Союз этот статус за собой отрицали. Правы ли они? Это важно понять еще потому, что США и СССР ныне модно величать «империями», а сторонники Сталина хвалят его за создание «Советской империи», считая, что это усилило СССР. В таком случае желательно понять, что дает стране переход на уровень «империи»? И что она теряет в этом статусе?

Сначала немного теории. Практически любая биологическая или социальная система стремится к своему усложнению, ибо это путь ее развития (принцип экспансионизма). Чтобы клетке развиться, предположим, до слона, в своей эволюции ей необходимо обзавестись миллиардами новых связей. Чтобы группе людей вырасти в нацию, также необходимо пройти долгий путь количественного и качественного роста. Однако усложнение ведет не только к росту взаимосвязей, но и большим нагрузкам на центры управления. На каком-то этапе они становятся чрезмерными. В обществе, как и в природе, проблема решается через дифференциацию – путем создания новых органов регулирования, разделения функций между ними. Однако со временем и этот путь себя исчерпывает. Специализация разводит управляемые объекты настолько далеко друг от друга, что превращает их в самостоятельные субъекты (принцип сепаратизма). И тогда система либо разделяется на независимые части, что приводит к многообразию, как в животном, так и социальном мире, либо начинает стремиться к консервации уже достигнутого, а то и архаизации, то есть к сокращению внутренних связей, а значит, к уменьшению автономных частей. Такую эволюцию проделала античная и многие другие цивилизации древности.

Двигаться по этому пути обречена любая империя по мере своего расширения. На определенном этапе затраты сил начинают превосходить их восполнение. Единственный способ справиться с управлением – остановиться. Но остановка означает потерю мобилизующей цели. Главной задачей становится сохранить и наслаждаться полученным наследством. Однако «равновесие» длится недолго: начинается откат и распад конгломерата. Так произошло с Британской и Французской империями в ХХ веке. Они достигли своего максимума после победы в Первой мировой войне и стали мечтать о «вечной» стабильности. На их беду, совершенно иначе думали молодые пассионарные режимы в Японии, Италии, а главное, в Германии. Попытка договориться с Гитлером, «умиротворить» его закончилась позорным провалом. После чего распад старых империй стал неизбежным. На смену великим державам «пенсионного возраста» пришли новые – СССР и США. Они победили альтернативный блок Германии – Италии– Японии и стали между собой бороться за доминирование на планете между собой.

Чем кончилась эта борьба (названная холодной войной из-за невозможности применения ядерного «горячего» оружия) – известно. Но почему соперничество между США и СССР закончилось именно так, а не иначе?

2

Предположим, что СССР и США были империями, тогда они попали под те же закономерности, что прежние имперские конгломераты. СССР выдохся, а США все бегут и никак не могут остановиться, хотя с этим бегом возникает все больше вопросов. Советский Союз сошел с дистанции очень быстро – в течение пяти лет (1987–1991), хотя обычно распад империй затягивается на десятилетия. Главная причина состояла в том, что СССР потерял смысл своего существования, как в глазах руководства, так и населения. И если в 1941–1945 годах народ боролся за государство вопреки тяжелейшим обстоятельствам, то к 1991 году желающих бороться за него почти не осталось и народы разбежались по своим национальным квартирам. Если Советский Союз был империей, то его крах, получается, закономерен.

Сторонники империи в России стараются не отвечать на главный вопрос: зачем она нужна? Ради развития? Но существует много динамично развивающихся стран (Дания, Канада, Швейцария, Тайвань…) без всяких имперских подпорок.

Ради социальной справедливости? Тоже нет. Социальная справедливость никакого отношения к имперской идее не имеет. Заниматься вопросами социальной справедливости может любое государство, что и делают в Швеции или Финляндии.