Кайлар рассмеялся. Боль тут же напомнила о себе.

— Вот видишь? — сказала Ули.

— Кто взял кинжал, ты?

— Какой еще кинжал?

Кайлар схватил ее за тунику.

— Ой, тот самый, который я рычагом вытаскивала из твоего плеча? — спросила она.

Неудивительно, что плечо болит. Он не помнил Ули такой злой и говорливой. Надо аккуратнее, не то расплачется. Одно дело — чувствовать себя болваном, и совсем другое — болваном беспомощным.

— Долго я… отсутствовал?

— День и ночь.

Кайлар тихо выругался. Второй раз Ули видела, как его убивают, видела искалеченное тело. Если она была твердо уверена, что Кайлар вернется, это радует. Он, конечно, обещал, но сам-то знать наверняка не мог. Знал только, что однажды воскрес. Волк, странный желтоглазый человек, которого Кайлар встретил между жизнью и смертью, никаких гарантий не давал. И действительно, сейчас он его не встретил вовсе. Кайлар надеялся задать Волку несколько вопросов. Например, сколько жизней получил всего. Что, если только две?

— Где Элена? — спросил он.

— Ушла искать фургон. Стража, подкупленная Джарлом, будет на посту еще час.

Элена пошла за фургоном в одиночку? Черт, как же он устал. Похоже, Ули вот-вот заплачет. Кем надо быть, чтобы втянуть в такое маленькую девочку? Кайлар привык думать, что он не ахти какая замена отцу, но все же лучше, чем ничего.

— Ты должен уснуть, — сурово напомнила Ули.

— Убедись…

Он был настолько плох, что не сумел закончить мысль, тем более составить предложение.

— Не волнуйся, я о тебе позабочусь, — сказала Ули.

— Ули!

— Да?

— Ты просто умница! Здорово постаралась. Я тебе обязан. Спасибо. Извини.

Кайлар мог поклясться, что воздух рядом с девочкой потеплел, стал липковато-сладким. Он застонал. Ему захотелось сказать что-то умное, значимое, в манере Дарзо. Однако раньше, чем нашлись слова, он заснул.

Когда днем Калдроса Уин заняла очередь у таверны и борделя «Развратные девицы», в ней уже стояли две сотни женщин. Спустя два часа, когда очередь сдвинулась, она была втрое больше. Отчаяние привело сюда представительниц самых разных сословий Крольчатника: от цеховых крысят, юных, лет по десять, знавших, что Мамочка К. их не возьмет, до женщин, еще месяц назад живших на богатой восточной стороне, но потерявших в огне дома и согнанных в Крольчатник. Одни плакали. Другие стояли с безучастными лицами, покрепче закутавшись в платки. Некоторые — старожилы Крольчатника — смеялись и шутили с подружками.

Только у Мамочки К. проститутки могли получить самую безопасную работу. Они обменивались байками, как Госпожа Наслаждений управлялась с новой, халидорской клиентурой. Одна уверяла, что если побьют извращенцы, то в качестве оплаты синяки закроют серебром. Другая божилась, что золотом, но ей никто не поверил.

Когда герцогиня Тэра Грэзин — ее отец, старый герцог, был убит при штурме замка — вывела из города силы сопротивления, ее сторонники, уходя, сожгли свои дома и лавки. Пожары, конечно же, не прекратились. Без крова в городе остались тысячи. Больше всего пострадал Крольчатник, где, как овцы в загоне, скопились бедняки. Они умирали сотнями, без счета. Шли дни, пожары все полыхали.

Халидорцы хотели оживить восточную часть как можно быстрее. Если бездомных там считали обузой, их под конвоем препровождали в Крольчатник. Лишенных собственности аристократов и ремесленников охватило отчаяние, но что это меняло? Крольчатник стал им приговором.

Почти месяц король-бог позволял солдатам делать в Крольчатнике все, что заблагорассудится. Они могли нагрянуть толпой, чтобы удовлетворить свои прихоти. Читая нараспев молитву проклятой Хали, убивали, насиловали, крали скудные пожитки Кроликов лишь затем, чтобы выкинуть их в реку и посмеяться. Казалось, хуже быть не может, однако за покушением последовали репрессии.

Халидорцы четким строем прошли через Крольчатник, квартал за кварталом. Они заставили матерей выбирать, кто из детей останется жить, остальных предали мечу. Женщин насиловали перед семьями. Забавлялись, разрывая людей на части. Если кто сопротивлялся, всех сгоняли в одно место и прилюдно казнили десятками.

Ходили слухи о безопасных убежищах в сердце Крольчатника, под землей, но попасть туда могли только люди с хорошими связями в Са'каге. Солдаты устраивали облавы каждую ночь, иногда и днем. Красота стала проклятием. Многие женщины потеряли мужей, любовников или даже защитников-братьев. Сопротивление означало смерть.

Потому-то и подались они в бордели Мамочки К., единственные безопасные места в Крольчатнике. Коли все равно будут насиловать, посчитали многие, так уж лучше не задаром. Очевидно, бордели тоже остались не внакладе. Часть халидорцев не рисковала ходить в Крольчатник. Другие хотели увериться, что переспят с женщиной чистой и красивой.

Тем не менее вакансий уже было совсем мало — и никто не задавался вопросом, откуда они брались вообще.

Калдроса держалась до последнего. Она никогда не предполагала, что подобное произойдет с ней. Тот вюрдмайстер, Неф Дада, нанял ее специально, ведь она — бывший пират Сета, брошенная в Крольчатнике несколько лет назад. Не ходила в море уже десять лет — и никогда не была капитаном, хотя убедила вюрдмайстера в обратном. Зато была уроженкой Сета и обещала, что проведет халидорский корабль через архипелаг Контрабандистов и далее, по реке Плит, до замка. Взамен ей обещали корабль.

Хорошая цена за неприглядную работу. Калдроса Уин не присягала на верность Сенарии, однако то, что она услужила халидорцам, могло кинуть в дрожь любого.

Может, они бы и исполнили свою часть сделки, подарив Калдросе эту морскую корову — баржу, не стоившую и гвоздей, ее скреплявших. Может, удалось бы набрать и команду. Да только при вторжении какой-то мерзавец потопил корабль.

Каддроса смогла доплыть до берега, чего не скажешь о двухстах сородичах в доспехах, которые теперь кормили рыб. Четыре изнасилования, затем Томман, который дважды избил ее до полусмерти, — и вот она здесь. — Имя?

У двери стояла девушка с пером и бумагой. Лет восемнадцать, моложе Калдросы на добрый десяток. Вид потрясающий: длинные ноги, тонкая талия и полные губы. Волосы, зубы — все безупречно. Добил Калдросу сладковатый аромат муската — до чего же мерзко, должно быть, пахла она сама! Ее охватило отчаяние.

— Калдроса Уин.

— Род занятий, особые таланты?

— Я была пиратом.

Девушка вскинула голову.

— Уроженка Сета?

Калдроса кивнула, и девушка отправила ее на второй этаж. Еще через полчаса она зашла в одну из тесных спален.

Там сидела девушка, столь же юная и прекрасная, как и на входе. Блондинка — невысокая, но фигуристая, с большими глазами и в удивительном наряде.