— Нам нужен котелок, чтобы суп сварить. Сейчас научу тебя еще кое-чему. Отдери вон оттуда кусок коры подлинней.

К удивлению Гаэлена, Касваллон скрутил из коры что-то вроде глубокой чаши, налил туда воду из фляжки и поставил сосуд на огонь.

— Она ведь сгорит сейчас, — сказал Гаэлен. — Это ж дерево.

— Не сгорит, пока в ней есть вода и огонь горит ниже уровня жидкости. — Касваллон нарезал мясо кусочками и кинул в свою манерку.

Вскоре вода закипела. Касваллон помешивал суп кинжалом, а Гаэлен гладил черную мордочку щенка, которую тот высунул из-за пазухи горца.

Когда солнце село в красные облака и зажгло горы медью, Касваллон велел снять котелок с огня и поставить студить. Пока они ждали, Касваллон посадил щенка на колени и стал жевать полоску говядины.

— Дай ему тоже, — попросил Гаэлен. — Он же голоден.

— Я для него и стараюсь. Готовлю жвачку, как сделала бы его мать.

Касваллон вынул изо рта прожеванное мясо и дал щенку. Тот высунул язычок, сморщил нос, попробовал и уронил голову на руку Касваллона.

— Все равно жестковато, — сказал горец. — Но видишь, какие у него лапы? Большой вырастет. На, подержи.

Щенок заскулил было, но успокоился, когда Гаэлен стал его гладить.

— Наполовину волк, как я и думал. Но в нем и от собаки достаточно, а значит, поддается выучке. Хочешь оставить его себе?

Гаэлен поднял щенка высоко, заглянул в его карие глазки. Этот песик был сиротой, как и он, и тоже боролся за жизнь.

— Он дитя гор, и я усыновляю его. Я ведь имею на это право?

— Имеешь, — строго сказал Касваллон, — но сначала надо, чтобы он выжил.

Когда суп стал чуть теплым, он передал котелок Гаэлену.

— Окуни туда мизинец и дай ему облизать. Он еще слишком мал, иначе его не накормишь.

Гаэлен так и сделал. Песик снова сморщил нос, понюхал и начал лизать. Гаэлен кормил его, пока тот не уснул у него на руках.

— Думаешь, он будет жить?

— Не знаю. Завтра еще что-нибудь сообразим.

— Хоть бы выжил.

— Надежда сродни молитве — глядишь, твое желание и исполнится. Посиди тут, я скоро. — Касваллон ушел в лес.

Солнце давно зашло, но луна стояла высоко и светила ярко. Гаэлен сидел, прислонившись к дереву, и смотрел на мерцающие угли костра. Такой жизни, такого мира он никогда прежде не знал. Щенок закопошился во сне, и Гаэлен рассеянно погладил его. Горы чернели на небе, как зубчатая стена, способная заслонить от всего плохого, что есть на свете.

Касваллон вернулся, сел рядом.

— Небольшое затруднение, Гаэлен. Я еще днем заметил на опушке чьи-то следы, но отвлекся, пока мы искали щенка. Сейчас я прошел до мягкой земли, где отпечатки видны лучше. Эти люди ходят в подбитых гвоздями сапогах, а не в мягких постолах, как все горцы.

— Кто же они?

— Аэниры. Здесь, в наших горах.

Утром Гаэлен опять покормил щенка супом, разогрев остатки на тлеющих углях костра. Ужас, который он испытал ночью, успел остыть и не мешал мыслить ясно.

— Сколько их всего? — спросил он.

— Человек двадцать. Думаю, это просто разведчики, но и они могут натворить бед, поскольку идут в глубину фарленских земель. Будем держаться настороже, избегая открытых мест. Ты только не бойся: это мои горы, врасплох нас никто не застанет.

— А я и не боюсь больше, — сказал Гаэлен, глядя Касваллону прямо в глаза. — Это ночью я трясся, а днем готов ко всему.

— Вот и хорошо. — Касваллон взял свой посох, взвалил на плечи котомку. — Давай выбросим аэниров из головы, и я покажу тебе одно чудо.

— Какое?

— Имей терпение. Скоро сам увидишь.

Гаэлен взял щенка, и они зашагали на запад.

Все утро они то поднимались по склону, то спускались в зеленые долины. Наконец за песчаниковыми утесами перевала до них донесся рокот, подобный отдаленному грому.

— Это зверь так рычит? — заволновался Гаэлен.

— Нет, хотя предания говорят иначе. Сейчас ты увидишь место, где зародилось множество мифов. Один из них гласит, что Атафосс — радужный мост к жилищу богов.

Гром нарастал внизу, справа от них. Спустившись боком по осыпи на край каменного карниза, Касваллон снял котомку, поманил Гаэлена к себе — и тот понял, что никогда не забудет мгновения, когда увидел Атафосский водопад во всей его грозной красе.

Три широкие струи, разделенные двумя утесами, падали с трехсотфутовой вышины в промежуточный пруд и там сливались в один могучий водопад, чей рев покрывал все прочие звуки. От солнца, отраженного черным базальтом, в потоке играли радуги. Одна из них обвивала водопад и высокой аркой уходила куда-то в небо. В ширину Атафосс занимал целых полмили. Гаэлен, раскрыв рот, смотрел на радужный мост, о котором слыхал еще в Атерисе.

Касваллон говорил что-то, воздев руки к небу, но Атафосс его заглушал.

— Пошли, — прокричал он и увел Гаэлена наверх, за скалу.

Там он показал на островок в середине озера. По виду тот походил на слезу, на нем рос густой лес, в высоких скалах виднелись пещеры.

— Валлон, — сказал горец. — Там и находятся волшебные Врата, через которые прошли Фарлены много веков назад. Было это зимой, когда озеро замерзает, и мы шли прямо по льду.

Заночевали они там же, над водопадом. Гаэлен кормил щенка разжеванным мясом, и песик на этот раз ел охотно. Назавтра Касваллон повернул на юг, к дому. Мальчик заметил, что он движется осторожней прежнего, внимательно глядя по сторонам и стараясь не выходить из леса без крайней нужды.

Дважды им встречались следы аэниров и один раз — чужое кострище. Касваллон запустил пальцы в золу.

— Нынче утром погашен. Гляди в оба.

Эту ночь они провели в узкой пещере, не зажигая огня, и с рассветом двинулись дальше.

— Чую, они где-то близко, — говорил Касваллон. — Беспокойно мне, по правде сказать. Думается, я их недооценивал. При таком количестве народу они оставляют очень мало следов и на открытые места, как и мы, почти не выходят. Они хорошие лазутчики и к лесу привычны. Может статься, они выступят против нас раньше, чем я ожидал.

К вечеру беспокойство Касваллона переросло в тревогу. Он все время молчал и взбирался на деревья, чтобы осмотреться как следует.

— В чем дело? — спросил Гаэлен, видя, как горец разглядывает почти незаметные зарубки и царапины на коре.

— Они разделились. Трое ушли вперед, остальные в лес. Думаю, они знают, что мы здесь, и хотят взять нас в кольцо.

— И как же нам теперь быть?

— Выбирать особенно не из чего. Поищем место для лагеря.

Касваллон развел костер у ручья, и они доели последние припасы Мэг. Ночь опять выдалась ясная, лунная. Гаэлен, прижав к себе щенка, закутался в одеяло и крепко уснул, но часа за два до рассвета Касваллон тихонько растолкал его. Горец прижимал палец к губам, призывая к молчанию. Гаэлен спрятал щенка за пазуху, Касваллон завернул в его одеяло охапку травы, подбавил в костер хвороста. Оба отошли к лесу и остановились у пышного куста, откуда костер был хорошо виден.