И только когда Гумберта Гумберта увезли прочь, к дому в компании трех других девочек подошла Лолита – и Нина, наконец-то сумев издалека разглядеть ее, увидела, как дочь увела в дом находящаяся на грани истерики Шарлотта.

Что же, Шарлотте не суждено теперь было стать жертвой кошмарного несчастного случая, а Лолите – оказаться развращенной квартирантом матери, сделавшимся позднее ее отчимом.

Г.Г. Нине было не жаль – ни капельки. Ему теперь не отвертеться: что бы он ни говорил, что бы ни утверждал, улик было предостаточно. В том, что он отправится в тюрьму за участие в ограблении банка на долгие-долгие годы, Нина не сомневалась.

Конечно, она подтасовала улики, но тут было не до сантиментов. Важно было сделать так, чтобы Гумберт Гумберт не только не добрался до Лолиты, но и не пускал слюни в отношении прочих нимфеток.

Теперь, судя по всему, он сам станет для кого-то тюремной нимфеткой.

Причем на эти самые долгие-долгие годы.

Нина заранее изучила юридическую сторону дела. За хранение наркотиков (как изначально планировалось) Г.Г. получил бы солидный срок, но теперь она навесила на него ряд иных, гораздо более серьезных преступлений.

Но даже если во время налета на банк кого-то убили, то электрический стул, бывший некогда в ходу в штате Нью-Гэмпшир, Г.Г. не грозил. Как и на всем Восточном побережье, смертная казнь тут была не в почете даже в 1947 году. Последний раз приговоренного к смерти отправили на тот свет в 1939 году. И после фактически восьмидесятилетнего моратория смертную казнь в штате благополучно отменили в 2019-м, о чем Г.Г., естественно, знать не мог, зато об этом была прекрасно осведомлена сама Нина.

Поэтому она не сомневалась: Гумберт Гумберт получит по заслугам, хотя бы и не по своим, за преступления, им еще не совершенные, но которые он бы непременно совершил. И пусть посидит долгие годы в тюрьме, помечтает о Лолите, которая вырастет, не потеряет мать, благополучно влюбится, выйдет замуж, родит ребенка, не исключено, что не одного, и превратится из нимфетки в молодую привлекательную женщину. И будет счастлива долгие годы – те самые, которые Гумберт Гумберт проведет в тюрьме.

В конце концов, он ведь сам, вынося себе приговор в своих высокопарных и лицемерных записях (которые в ее мире были известны как роман Набокова «Лолита», а в литературной вселенной, из этого романа развившейся, как мысли и чаяния самого Г.Г.), приговорил бы себя к тридцати пяти годам за растление и оправдал бы себя во всем остальном.

Вот ведь скот!

Не исключено, что он и в самом деле получит тридцать пять лет тюрьмы, только не за растление, а за ограбление банка: недаром же эта цифра возникла в романе.

Так что пусть посидит, подумает. К тому времени, когда он выйдет на свободу (если этому вообще суждено случиться!), Лолита сама будет уже не только матерью, но наверняка даже и бабушкой.

Чувствуя себя более чем великолепно, Нина осмотрелась по сторонам и вошла в проулок. Закрыла глаза, сконцентрировалась – и, открыв их, увидела в стене проулка свою дверь.

Положив руку на прохладную бронзу ручки в виде разинутой пасти льва, Нина привычном движением легонько повернула ее по часовой стрелке, одновременно толкая дверь от себя…

Сейчас она сделает шаг во тьму и окажется в недрах «Книжного ковчега» – своего «Книжного ковчега», в своем мире.

Нина была до такой степени уверена, что все случится так же, как происходило уже столько раз, что сначала даже не поняла, в чем дело.

И только покрутив ручку двери, которая не поддавалась, поняла: дверь отчего-то не открывалась!

Опешив, Нина отошла в сторону и уставилась на дверь. Это же ее – или не ее?

Конечно, ее, потому что кто вообще мог бы вызвать дверь, кроме нее самой?

Поэтому, решительно подойдя к двери, девушка снова дернула ее, да с такой силой, что у нее заболели пальцы.

Дверь не открывалась.

А когда Нина хотела было толкнуть ее плечом, понимая, что это просто глупо – что-то не желает выпускать ее из этого мира, дверь просто-напросто у нее на глазах исчезла.

Испытывая нечто вроде легкой паники, которая с каждым мгновением грозила перерасти в панику серьезную, Нина заставила дверь возникнуть еще раз, но и теперь ничего не изменилось: как она ни крутила, ни дергала, ни рвала ручку, как ни барабанила в дверь, та не поддавалась и не желала открываться.

А затем опять пропала.

Заметив автомобиль, свернувший в проулок с соседней улицы, Нина сделала вид, будто самым заинтересованным образом изучает закопченную кирпичную стену, при этом напряженно думая над тем, что же произошло.

Возможностей было как минимум три.

Первая: механизм портала вдруг отчего-то перестал функционировать. И если это так, то она застряла в мире «Лолиты» невесть насколько. Не исключено, что навсегда!

Но это, несмотря на весь трагизм, внушало определенную надежду, что сбой рано или поздно будет устранен смотрителями литературных порталов – и дверь откроется.

Плохо, но с перспективой на улучшение.

Вторая: она по какой-то ей самой неведомой причине потеряла возможность открывать свою же собственную дверь.

Если это так, то это плохо, даже очень плохо. Может, это реакция портала на то, что она хоть и избавила данную вселенную от монстра Г.Г., но сделала это нечестным и, как ни крути, преступным путем?

И что же ей теперь делать – идти к шерифу Шейду с повинной и заявлять, что Гумберт ни в чем не виноват, это она ему подсунула улики? И что в мусорном баке лежит тело настоящего налетчика?

Если это так, то она скорее предпочтет застрять в этом мире и жить в нем, как все, чем вызволять Г.Г. из кутузки. И отправляться туда самой – вряд ли шериф ее за подобное признание по головке погладит.

А отдуваться за мерзкого Г.Г. тридцать пять лет ей не хотелось.

Плохо, и без перспективы на улучшение.

Третья версия: дверь не выпускает ее, потому что она не до конца выполнила миссию. Так случалось и раньше, когда она вообще еще не могла вызывать дверь сама: та возникала только тогда, когда Нина выполняла то, что требовалось и о чем она в начале литературного путешествия не имела ни малейшего представления.

А вот сейчас очень даже имела, и все выполнила, и дверь сумела вызвать, но…

Выходит, может, представление и имела, но не обо всем? И выполнила, но опять же не все?

Хорошо, хотя и трудно.

Изменить две первые коллизии она была не в состоянии. А вот попробовать разрешить третью она могла!