Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только уверенность его смешивалась с чувством, что он сейчас дерьма обожрался.
И второе чувство было намного сильнее.
Сидя в машине, окруженный со всех сторон бандитами, Леха рассказывал о драке в баре.
Хызыр слушал его вполуха, так как рассказ Лехи ничего не прояснял.
Да, он был один, да, молодой, да, неспортивный вид, да, вырубил пятерых, причем мастерски… Но кто он, откуда пришел и куда ушел…
Леха не смог его даже нормально описать, хоть и вызвался помочь составить фоторобот.
— …с фотороботом легче, — объяснял он, — тогда можно и фотографию показать людям, может, кто видел его раньше…
Хызыр молчал. Откуда-то у него появилась уверенность, что никто не видел этого парня, так же как и первого.
Может, и вправду Мирон прав насчет…
Телефонный звонок отвлек Хызыра от раздумий.
— Да, — буркнул он в трубку.
— Хызыр, запоминай, — раздался в трубке знакомый голос, — Нагибина, семнадцать, квартира двадцать пять. Там вроде этот орел живет. И поторопись, туда чекисты из Москвы поехали.
На том конце положили трубку, но еще раньше Хызыр толкнул водителя в плечо:
— Быстрее, заводись!
Заурчал мотор, а Хызыр, набирая на телефоне номер, крикнул водителю:
— Давай к вокзалу, улица Нагибина. — И в трубку: — Важа, за нами езжай!
Взвизгнув колесами, два «мерса» рванули через переулки к железнодорожному вокзалу, а по сотовой связи к Важе неслись слова Хызыра:
— …и смотри, мне он нужен в хорошем состоянии…
Зарицыну не нравилось то, что обыкновенный майор равняет себя с генералом.
Пусть даже этот майор из Москвы, пусть за него с ним говорил… ну, достаточно большой человек, чтобы Олег Николаевич к нему прислушался с должным уважением. Пусть.
Но этот тридцатилетний майор чуть ли не приказывал генералу, отдавшему службе почти сорок лет, что и как надо делать.
С самого приезда начались непонятные «рекомендации и просьбы».
To Лебедев рекомендует не освещать в прессе это убийство, то просит принести данные местной ФСБ на Мовсаева и Казаряна…
А вчера настойчиво попросил заменить во время допроса Казаряна следователя своим человеком. И генерал пошел навстречу, согласился.
Сейчас генерал сидел за столом в своем кабинете и перечитывал доклад своего сотрудника.
Какая-то женщина опознала в фотографии парня, которого показывали по телевидению, соседа, живущего на одной с ней лестничной клетке.
По крайней мере похожего.
Она позвонила в милицию, оттуда данные поступили сразу в ФСБ.
Зуммер интеркома заставил его отложить доклад в сторону и нажать кнопку приема.
— Олег Николаевич, — прозвучал голос секретарши, — к вам майор Лебедев.
— Пусть заходит. — Генерал откинулся на спинку кресла.
Массивная дубовая дверь открылась, и в кабинет вошел человек. Хотя он был одет в штатское — строгий серый костюм был явно не из ширпотреба и сидел на нем словно родной, — чувствовалась военная выправка.
При взгляде на него генералу вспомнилось выражение «чистокровный ариец».
Лебедев и впрямь был похож на представителя отборных эсэсовских частей: светловолосый здоровяк ростом под метр девяносто, широкоплечий… И глаза…
Сколько раз во время разговора генерал пытался поймать взгляд этих голубых глаз, но майор все время смотрел — нет, не в сторону, он смотрел на говорившего, но…
В то же время взгляд как будто бы проходил насквозь. Считается, что такой взгляд бывает или у людей с косоглазием, или у наркоманов.
Лебедев был не из них.
Генерал по своему опыту знал, что такой взгляд бывает еще у одной категории людей, гораздо менее многочисленной и гораздо более опасной.
Профессиональные убийцы.
Генералу приходилось работать с «ликвидаторами», убийцами из КГБ. На тренировках в спецшколах их учили убивать, глядя жертвам в глаза и дружески улыбаясь.
Такой пустой взгляд пугал генерала. Каждый раз, оставаясь наедине с Лебедевым, Зарицыну лезла в голову мысль, что если Лебедев захочет его убить, то генерал никогда об этом не догадается, пока пуля не пробьет его сердце.
И хотя генерал убеждал себя, что его неприязнь к Лебедеву вызвана нахальным поведением последнего, на самом деле он просто боялся этого человека с документами на имя майора СВР Лебедева Андрея Анатольевича.
А то, что этот человек был не Лебедевым…
Да генерал голову мог дать на отсечение, что все его документы — фальшивка.
— Здравствуйте, Олег Николаевич. — Лебедев прошел через кабинет и, не дожидаясь приглашения, сел на стул.
— Здравствуйте. — Генерал протянул Лебедеву бумажку с информацией. — Вот почитайте.
Лебедев взял листок и пробежал глазами. Посмотрел на генерала (опять этот пустой взгляд) и презрительно скривился:
— Вы мне это только сейчас показываете?
— Только что получил, — развел руками генерал. Лебедев достал из кармана прибор, больше похожий на рацию, чем на телефон, и нажал несколько кнопок.
— Тимур, идите к машине, я сейчас подойду. Конец связи.
Лебедев встал со стула.
— Я так понимаю, ваши коллеги из МВД уже там?
— По крайней мере в пути.
— Уберите их оттуда.
— Каким образом?
— Мне все равно. Главное, их не должно быть там. Вам ясно? — И Лебедев улыбнулся, да так, что генерал дернулся на стуле. — Этот вопрос решите немедленно. До свидания.
Лебедев вышел из кабинета, а генерал вытер рукавом пот, выступивший на лбу, и расстегнул воротничок рубашки.
— Твою мать! — выругался он и клацнул по кнопке интеркома. — Оля, соедини меня с Ерофеевым, срочно.
— Сейчас, Олег Николаевич, — ответила секретарша. Интерком оставался включенным, и Зарицын слушал, как секретарша клацает по кнопкам телефона своими наманикюренными пальчиками. Генерал представил эти пальцы с длинными накрашенными ногтями, и его воображение быстро дорисовало их обладательницу, симпатичную брюнеточку, которую он пару раз трахал в своем кабинете, когда уж очень сильно припекало.
Вот и сейчас генерал почувствовал, что после разговора с Лебедевым ему необходима разрядка.
«Сейчас решу вопрос с Ерофеевым и…»
Что будет потом, он не успел представить, так как на пульте загорелась лампочка и сразу же Олин голос сообщил, что начальник городского МВД на проводе.
— Миша, здравствуй, — поднял Зарицын трубку.