— У меня для тебя две новости, — нарушил паузу Евгений. — Позволишь?

— Ну?

— Мой мотоцикл не приспособлен для поездок по бездорожью. Рано или поздно байк может влететь в какую-нибудь яму или заезженную колею. Судя по всему, тут когда-то проезжал трактор, дорога вся разбита. Мы просто встанем, и все.

— А что во-вторых? — равнодушно спросила Шанита.

— Во-вторых, у меня заканчивается бензин.

Словно в подтверждение только что произнесенных слов «Индиан» фыркнул и чуть снизил скорость.

— Не пытайся меня обмануть, — сказала женщина. — Я не поверю, что ты отправился на вечеринку с незаполненным баком.

— Я думал заправиться по дороге, — ответил Золотарев. — Если бы, конечно, не ты.

— Заткнись и следи за дорогой.

— Нет тут никакой дороги! — неожиданно взревел он, и Шанита поморщилась — от истеричного вопля мужчины встроенные в шлем динамики даже завибрировали. — Тут полная жопа, и мы едем в никуда!!! Убери нож, и давай просто поговорим!!!

Шанита молчала, и через некоторое время Евгений вновь подал голос:

— Тридцать тысяч долларов. И мы никогда не видели друг друга.

— Меня не интересуют деньги, — презрительно откликнулась она. — Я думала, ты уже догадался.

— Чудесно, — бросил Евгений, и, к изумлению Шаниты, мотоцикл неожиданно рванул вперед. Она ухватилась левой рукой за воротник байкера.

— Я так поняла, ты решил умереть прямо на дороге? Что ж, это твой выбор.

— Лучше сдохнуть в седле, чем обоссанным, со стесанной теркой мордой, — хрипло огрызнулся Золотарев.

«Индиан» подскочил на толстом корне, торчащем из земли.

По ноге Шаниты больно ударила ветка, и она коротко взмахнула ножом.

Однако удара не последовало.

Вместо этого раздался разъяренный крик Евгения, и земля внезапно ушла из-под колес мотоцикла. Потеряв управление, массивный двухколесный байк завис в воздухе. Это продолжалось тысячные доли секунды, но Золотареву они показались столетиями. Тяжело кувыркнувшись, «Индиан» с грохотом упал на дно глубокого врага, поднимая вверх облачко трухи и пыли. Рыкнув в последний раз, мощный двигатель заглох.

Шанита, наоборот, даже не успела испугаться, она лишь крепко зажмурилась. Приземление было неудачным — правую ногу обожгла хлесткая боль, и женщина подумала о кипятке, который случайно попадает на кожу. Раздался хруст сломанной кости, и она вскрикнула, катясь куда-то в темную пропасть.

«О боже… если я умру, пусть этот выродок умрет вместе со мной», — прошелестели в ее мозгу обрывки мыслей.

С гулким стуком ее голова ударилась о громадный камень. И хотя шлем в значительной степени смягчил удар, женщина потеряла сознание.

Евгению повезло больше. Вылетев из седла, он перевернулся в воздухе и упал на склон оврага, поросший редким кустариком. После этого он скатился вниз к ручью, ударившись головой об камень, как и Шанита. С хрустом треснул визор, и Евгений в ужасе закрыл глаза, ожидая, что его лицо вот-вот расплющит о какую-нибудь зазубренную глыбу, но все обошлось. Золотарев осторожно пошевелил пальцами рук, согнул их в суставах, затем то же самое проделал с ногами и с удовлетворением пришел к выводу, что отделался лишь легким вывихом руки и ушибом бедра.

Все могло быть гораздо хуже.

«Да, только не забывай о тех дырках, что натыкала во мне эта чертова кобыла», — с нарастающей яростью подумал он. Нужно заняться ранами. Но прежде он должен убедиться, что эта обезумевшая сука больше не представляет для него опасности.

Тяжело дыша, несколько секунд он просто лежал на спине, уставившись в чернильное небо, усыпанное хрусталиками звезд.

В лесу царила звенящая тишина, которую нарушало лишь робкое журчание ручья на дне оврага. Вскоре в прохладном воздухе леса поплыл запах бензина — при падении бак «Индиана» был пробит острым каменным выступом.

— Е… я манда, — прошипел Золотарев. Кряхтя, он поднялся на ноги и снял шлем. Поглядев на него как на заклятого врага, он со злостью швырнул его на камни. Осколки визора брызнули в стороны, шлем, отскочив от поросшей мхом глыбы, словно мячик, закатился в ручей, почти полностью погрузившись на дно.

Несмотря на падение, аккумулятор в мотоцикле не получил серьезных повреждений, и фара с габаритными огнями продолжали гореть.

Повертев головой по сторонам, Евгений увидел Шаниту. Ее скрюченно-застывшее тело лежало в нескольких метрах от мотоцикла. Он ухмыльнулся и, подволакивая ушибленную ногу, двинулся к ней. Присев на корточки, Золотарев снял с бесчувственной женщины шлем и коснулся пальцами ее шеи.

— Пульс есть, — с удовлетворением отметил он. — Живучая, гнида.

Евгений выпрямился и, намотав на кулак разметавшиеся волосы Шаниты, поволок ее прямо по камням в сторону мотоцикла. Швырнул обмякшее тело в бледно-желтое пятно, высвечиваемое фарой.

— Знаешь, во сколько мне обошелся этот байк, старая вешалка? — спросил он, пнув Шаниту ногой, обутой в мотоциклетный ботинок. — Почти два ляма. Тебе пришлось бы всю жизнь сосать на трассе, чтобы собрать хотя бы четверть суммы.

Шанита застонала, с трудом переворачиваясь на другой бок. Приглядевшись повнимательней, Евгений увидел торчавший из ее колена огрызок кости. Рваные джинсы женщины потемнели от сочащейся крови.

«У нее открытый перелом», — подумал он, испытав ни с чем не сравнимое сладостное злорадство.

— Ну что, селедка?! — скрипуче засмеялся Золотарев, наступив ботинком на сломанную ногу Шаниты. Невыносимая боль заставила ее быстро очнуться, и промозглую тьму разорвал пронзительный крик.

— Кажется, так тебя назвал тот пьяный толстяк? По-моему, очень подходяще. Я жажду услышать, что ты планировала сделать со мной, — сказал Евгений, подмигивая корчившейся на земле женщине. — Что ты там пела про скальпели, терку и прочее дерьмо? А?

Продолжая посмеиваться, он шагнул к попутчице, грубо сорвав с нее рюкзак. Расстегнув молнию, Золотарев бесцеремонно вывалил все его содержимое на каменистую поверхность оврага.

Никаких скальпелей, кусачек, молотка там не было.

На земле валялись свитер-толстовка с капюшоном, какая-то потрепанная книга, литровая пластиковая бутылка с остатками прозрачной жидкости, ополовиненная пачка сигарет «Уинстон», яблоко и упаковка влажных салфеток. Евгений поддал ногой по яблоку, и фрукт улетел в ручей.

— Я, собственно, в этом не сомневался, — важно изрек он. Со стороны казалось, что он даже несколько разочарован увиденным. С презрительным видом Золотарев плюнул на сваленные вещи, затем поднял в воздух бутылку с жидкостью, прищурившись:

— Ты сказала, что там нос и уши моей подружки. Обманула, значит.

— Обманула, — эхом откликнулась Шанита. — Это просто минералка. Без газа, — добавила она, как будто это имело какое-то значение. Справившись с приступом жуткой боли в искореженной ноге, она не без труда села, упершись ладонями в камни. — Твоя Надя в полном порядке.