– Ну вот, теперь как новенькие! Давайте-ка садитесь за стол и как следует поешьте.

– Спасибо, мисс, – сказал старший. – Вы теперь наша новая мама?

Сердце Флоры сжалось от жалости к двум оборванцам. Она покачала головой.

– Боюсь, что вас поселят не ко мне, – ответила она. – К какой-нибудь другой леди. В нашем домике мало места.

Прочитав имена на ярлычках, она продолжила:

– Стюарт и Дэвид, всё будет хорошо, не волнуйтесь. Идите за стол, вам дадут суп, а потом мясо с картошкой. Вы, конечно, проголодались после долгого пути. А потом леди, у которой вы будете жить, отведёт вас в новый дом.

Потом она занялась другими детьми, но не могла не заметить, что мальчики наблюдают за ней – две пары круглых серо-голубых глаз внимательно смотрели из-за кружек молока.

Когда суп и горячее были съедены, а тарелки вымыты, дети стали расходиться по двое – трое, отдавать мешки с вещами и коробки с пайками в руки принимающим семьям. Миссис Кармайкл продолжала руководить, стоя у порога, пока зал наконец не опустел, если не считать двух маленьких мальчиков, так и оставшихся сидеть за столом. Младший, Дэвид, заснул, прислонившись к плечу брата, измученный долгим путешествием из дома в это странное новое место. Заканчивая вытирать чашки и тарелки, Флора заметила, что Стюарт, присматривая за младшим братом, вместе с тем настороженно следил за происходящим в зале.

Наконец Мойра Кармайкл покинула свой пост и поспешила убедиться, что всё убрано должным образом.

– Закончили? Молодцы, девочки.

– А как быть с этими двумя? – Флора неуверенно кивнула в сторону несчастной пары за столом.

– За них не волнуйся, – сказала миссис Кармайкл. Флора знала, что у неё, несмотря на всё её бахвальство, золотое сердце, и под её внешней суровостью скрывается настоящая доброта. – Стюарт и Дэвид пойдут со мной. Неужели вы думали, что я откажусь исполнять свой долг, когда в моём доме пустуют комнаты сыновей? Так, мальчики, собирайте свои вещи. Пора домой.

Флора ободряюще улыбнулась мальчишкам, когда они, идя по пятам миссис Кармайкл, как потрёпанные утята, обернулись и посмотрели на неё. Бодро взмахнув полотенцем, она сказала:

– Пока, ребята. Увидимся.

Стюарт обвил рукой плечи брата, ведя его навстречу их первой ночи в чужой спальне в незнакомом доме. И сердце Флоры вновь сжалось, когда она вспомнила, как Алек и Руарид в точности так же обнимали друг друга на футбольном поле или замышляя очередное приключение в логове среди деревьев: тоже боевые братья.

Когда позволяет погода, мы с Дейзи любим пройтись пешком до пристани. Вернее, иду я, а Дейзи сидит у меня на плечах и командует, в каком направлении двигаться. Посмотреть всегда есть на что. Ей нравится наблюдать за овцами в поле: она вся выгибается, чтобы, заглянув за полуцилиндр пристройки, приделанной к зданию в годы войны и обитой гофрированным железом, увидеть, как стадо неспешно щиплет траву.

– Весной будут ягнята, – говорю я.

– Гня, – одобрительно отвечает она. Её речь развивается не по дням, а по часам.

Когда мы только что сюда приехали, мы бродили по более глухим местам – по дороге от домика смотрителя среди сосен к поместью Ардтуат. «Большой дом», как его называли местные жители, сейчас почти всегда закрыт – разве что кто-нибудь приезжает по выходным поохотиться или порыбачить. Но в фасаде заброшенного, покинутого дома с мрачными тёмными окнами есть что-то такое, отчего мне захотелось поискать для прогулок места повеселее. Настроение у меня прескверное и без подобных усилителей. Так что мы стали выбираться в сторону деревни – риск на кого-нибудь наткнуться показался мне меньшим злом, чем риск погрузиться в полное и беспросветное отчаяние.

Мы проходим мимо домиков, и мне приходится отвечать на вопросы местных жителей, которые пропалывают клумбы или подстригают живую изгородь в палисадниках. Дейзи, в отличие от меня, наслаждается их вниманием.

Я киваю и улыбаюсь, стараясь удачно обменяться любезностями. Да, она растёт с каждым днём. Да, спасибо, мы отлично устроились. Да, сегодня просто замечательный день для прогулки.

Я искренне надеюсь, что моя улыбка достаточно убедительна, чтобы спрятать за ней отчаяние одиночества. Я понимаю, что нужно ценить их каждодневные приветствия, но чем дальше, тем сильнее чувствую себя изгоем.

Бриди Макдональд жаждет общения почти всегда. Иногда она возится в саду, но обычно сидит дома и, когда мы проходим мимо, колотит в стекло, чтобы мы подошли, и открывает его, как и сегодня.

– Доброе утро, Лекси. И Дейзи – вы только гляньте на эти розовые щёчки! Какие вы молодцы, что дышите свежим воздухом. Детишкам куда лучше тут, чем в городе, да, Дейзи? Я как раз хотела сходить за молоком, так что составлю вам компанию. Сейчас, подождите, только сумочку возьму.

Я тихо вздыхаю, понимая, что путь будет долгим, потому что ей нужно задать мне множество вопросов обо всём на свете, от состояния домика смотрителя до того, где отец Дейзи (у Бриди Макдональд нет ни малейшего представления о личных границах). Я понимаю и то, что эта пытка будет то и дело прерываться, потому что, стоит ей встретить ещё кого-нибудь, начнется долгий обмен местными новостями. Вы слышали, Марджори на следующей неделе оперируют? Да ужас, как затянули. И как назло, в Пулу дорогу чинят. Будут пробки, так что, если туда собрались, рассчитайте время как следует. Неужто Йен спустил лодку на воду? И сегодня уже уплыл? За гребешками, нет? Скажите, если наловит, я возьму штучек шесть. Вы же знаете Лекси Гордон, верно? Да, она вернулась домой – наконец-то на своём месте. А это малютка Дейзи – ну разве она не прелесть?

В том, как Бриди всё это говорит, есть что-то собственническое. Я чувствую, как слегка ощетиниваюсь, и напоминаю себе, что она была одной из самых старых маминых подруг, душой компании. Это нормально, и она ничего плохого не имеет в виду. Но всё же, несмотря на мою ответную улыбку, я внутренне отгораживаюсь стеной, за которую никому нет хода.

Мы идем дальше по дороге, ведущей к заливу.

– Так что, Лекси, скоро к вам приедет папа Дейзи?

– Нет, – отвечаю я. – У него в Лондоне много работы.

Уж хоть это я могу сказать честно.

– Ох, как жалко. Вы, конечно, без него скучаете.

Её взгляд вновь притягивают пальцы моей левой руки, на которых нет ни одного кольца, ни помолвочного, ни обручального. Я решаю прояснить ситуацию. По крайней мере, так я положу конец расспросам Бриди.

– Если честно, мы больше не вместе. Оказалось, что он не готов к семье. Мы расстались ещё до того, как родилась Дейзи.

Какое-то время Бриди молчит, переваривая новость. Я готовлюсь к новым вопросам, но она говорит лишь:

– Очень жаль слышать. Трудно растить малышку одной. Бедная Флора, конечно, хорошо это знала.

Уловив долгожданный момент, я наконец задаю Бриди свой собственный вопрос.