Пандора окинула Пятьдесят седьмую улицу взглядом в поисках такси. Было десять минут четвертого, а в половине четвертого ей было назначено интервью у Ариан де ла Форс. Было ясно, что если не удастся немедленно поймать машину, она будет вынуждена идти пешком, несмотря на ливень.

Весь день настроение Пандоры менялось в соответствии с погодой.

Утро было ясным, на небе не было ни облачка, и она отправилась в офис в предвкушении интересной работы в чудесном расположении духа. Короткая пешая прогулка доставила ей удовольствие, хотя намеченная встреча с менеджером по рекламе вовсе не обещала быть приятной. Войдя в фойе редакции, отделанное в стиле тридцатых годов черным мрамором, хромом и зеркалами, Пандора почему-то подумала, что сегодняшняя беседа с людоедом из отдела рекламы вряд ли будет лучше, чем первая, состоявшаяся две недели назад, когда она приступила к исполнению своих обязанностей.

Пандора приехала в Нью-Йорк, имея весьма смутное представление о том, что за работа ей предстоит. Поначалу ей казалось, что служебные отношения с Джеральдиной станут чем-то вроде продолжения их прежней дружбы. Однако вскоре ей стало ясно, что подруга теперь живет совсем в другом мире, где полеты на «конкордах» и ленчи в обществе Нэнси Рейган – совершенно обычное дело. Джеральдина решала только наиболее важные, глобальные вопросы, непосредственно касавшиеся либо судьбы журнала, либо собственной карьеры.

Правда, в первый день Джеральдина пригласила Пандору подняться в свой потрясающий кабинет выпить чашку чаю и весьма откровенно проинформировала ее о том, кто из редакционных сотрудников с кем спит, но вскоре свернула дружескую беседу, так как торопилась на весьма срочную и важную встречу. Когда Пандора попросила Джеральдину хотя бы вкратце объяснить, в чем будут состоять ее обязанности, та сказала, что кто-нибудь обязательно свяжется с ней и обсудит все детали. «Все очень просто, дорогая, ты вполне сможешь делать свою работу даже во сне», – заключила Джеральдина.

Через неделю Пандорой начала овладевать скука. Она составила список знаменитостей, которые могли бы стать героями ее очерков, надеясь обсудить его с Джеральдиной. Как-то днем, когда она сидела дома за столом, машинально покрывая страницы блокнота цветочками, в первый раз за все время в квартире зазвонил телефон. Это была секретарша Конни ван Наалт, редактора раздела моды. Она попросила Пандору подъехать в редакцию.

Конни ван Наалт считалась в «Шике» ведущей журналисткой, пишущей о проблемах моды. Она открыла в Бронксе нескольких молодых интересных дизайнеров, которые с ее помощью стали суперзвездами Седьмой авеню; девушки, замеченные ею в уличной толпе, становились моделями международного уровня; сама Конни инициировала едва ли не столько же новых тенденций в развитии моды, сколько глотала женьшеневых таблеток. Мисс ван Наалт так стремилась к совершенству, что нередко срывала платья со своих перепуганных ассистенток, если эти платья казались ей банальными.

Кое-что об этой особе Пандоре было известно от ее фулхэмской парикмахерши, которую та регулярно посещала. Однако Пандора не знала о том, что после отставки предыдущего редактора журнала Конни ясно дала всем понять, что намерена сменить его на этом посту.

Однако деловое чутье миссис Грин, владелицы «Шика» и доброй дюжины других изданий, было ничуть не менее острым, нежели чутье мисс ван Наалт на все новое в области моды. Хозяйка не преминула обратить внимание на незавидные финансовые результаты деятельности «Шика» и прекращение роста его тиража, в результате чего пришла к выводу, что на месте главного редактора ей нужна не легендарная личность из мира моды, а человек, умеющий делать стильный журнал и одновременно зарабатывать на нем деньги. Миссис Грин была наслышана о Джеральдине Фриман и потому полетела в Лондон, где сразу же после прибытия пригласила Джеральдину в свой номер-люкс пообедать. На следующей неделе в Нью-Йорке было объявлено о назначении Джеральдины на должность главного редактора.

Конни, узнав об этом, с достоинством промолчала – она все и всегда делала с достоинством. Мисс ван Наалт была слишком искушена во всевозможных интригах, чтобы пытаться конфликтовать с Джеральдиной или демонстрировать какие-либо признаки недовольства. Однако, услышав о том, что в отделе «Покупки» появилась новая сотрудница и что она протеже Джеральдины, не имеющая никакого журналистского опыта, Конни втайне возликовала – стервятник, долгие часы круживший в небе под лучами палящего солнца, наконец заметил внизу, на земле, хромого зайца.

– Я слышала, ты взяла новую девушку, которая будет работать на раздел «Покупки»? – спросила она у Джеральдины как ни в чем не бывало.

– Да, – недовольно пробурчала та. – Эта идиотка Биби Сонненталь две недели назад получила травму, катаясь на лыжах в Альпах. Теперь она валяется в больнице. Я попросила Пандору Дойл ее заменить. Мы знакомы еще по Лондону, она очень компетентный человек. Я попросила Тони ее проинструктировать.

– Я уверена, что она замечательно себя проявит, – произнесла Конни с деланным воодушевлением.

Джеральдина несколько удивилась – обычно в манере держаться и в высказываниях редактора раздела моды так и сквозило высокомерие, – но в конце концов решила, что такая реакция вызвана импульсивным желанием Конни продемонстрировать ей свое дружелюбие.

– Ты ведь знаешь Тони, – снова заговорила Конни. – Его вечно заботят цифры, и потому он наверняка не уделит новенькой достаточно времени. Если ты не против, Джеральдина, я могла бы сама побеседовать с Пандорой, очертить ей круг ее обязанностей.

И на лице, и в голосе мисс ван Наалт можно было прочесть лишь заботу о деле, и потому Джеральдина одобрила эту идею. Вернувшись в свой кабинет, Конни коротко переговорила с Тони Андреотти, менеджером по рекламе, затем посмотрела в компьютере материалы, которые должны были выйти в свет в уже отправленном в печать номере в разделе «Покупки», а также список рекламодателей раздела для следующего номера, с которыми Биби Зонненталь успела начать переговоры, прежде чем упала где-то на горнолыжной трассе и получила сразу несколько переломов. Главной темой раздела были итальянские торговые точки в Ист-Сайде – магазины, рестораны и тому подобное. Конни попросила свою секретаршу распечатать список потенциальных рекламодателей, после чего позвонить Пандоре и пригласить ее.

Через час секретарша сообщила, что мисс Дойл приехала. Мисс ван Наалт подошла к проектору, сделав вид, будто изучает слайды с моделями летней одежды.

– Пожалуйста, садитесь, – сказала Конни, обращаясь к Пандоре и, не оборачиваясь, указала новой сотруднице на стул. В течение еще нескольких минут она разглядывала слайды, после чего наконец посмотрела на сидевшую в молчаливом ожидании Пандору.

При виде коротко остриженных волос Конни цвета воронова крыла, ее подбритых бровей, черно-белой косметики, придававшей лицу журналистки схожесть с маской актера театра кабуки, черного облегающего платья и стальных украшений Пандора поначалу решила, что перед ней чуть ли не сама горгона Медуза. Однако улыбка, появившаяся на губах мисс ван Наалт, сгладила первое негативное впечатление.