– Даже если допустить, что ему платили за секс, я все равно не поверю, что он заработал на этом такую сумму. Причем за несколько недель. Любой клиент без труда может найти опытного, хорошо обученного компаньона за разумную плату. Другое дело шантаж. Допустим, он пригрозил, что расскажет все мужу.

– Слишком недальновидно, – заметила Пибоди, выходя за Евой в гараж. – Будешь шантажировать клиентку, наверняка ее потеряешь. А вместе с ней и свои комиссионные.

– Некоторые люди не умеют просчитывать свои поступки и заканчивают тем, что убивают золотую утку.

– Гуся. Золотого гуся.

– Утка, гусь – какая разница? Оба выглядят одинаково странно.

– Ты когда-нибудь играла в «утка, утка, гусь»?

Ева выехала из гаража на дорогу.

– Играла ли я когда-нибудь с утками и гусями? С какой еще стати?

– Да нет, это такая детская игра. Ребятишки садятся кружком, после чего один из них начинает обходить круг, хлопая каждого по голове и повторяя при этом: «Утка, утка». Пока наконец не скажет «гусь». Тот, кого он выбрал гусем, пускается за ним вдогонку, тоже вдоль круга, а первому нужно усесться на освободившееся место, пока его не поймали. Если он успеет, то второй начинает водить.

Ева бросила взгляд в окно.

– Похоже, из всех идиотских игр это самая идиотская.

– В шесть лет она кажется очень даже забавной. Мы ели жареного гуся, когда ездили в Шотландию, чтобы навестить родителей Мак-Наба. – Пибоди, судя по всему, вошла в тему. – Хорошая была поездка. А скоро нам придется смотаться в гости к моим родителям. Из еды там будут соя, тофу и куча овощей, что, конечно, не идет ни в какое сравнение с гусем. Зато бабушка обязательно напечет кучу вкусностей. Знала бы ты, какой у нее получается фаршированный пирог!

– Я думала, твои предки не едят мяса.

– Так и есть. Фаршированный – это не мясной.

– Тогда почему он так называется?

Пибоди озадаченно взглянула на напарницу.

– Не знаю. Может, раньше его делали с мясом. Моя бабушка кладет туда фрукты и специи. А еще, кажется, добавляет немного виски. Надо будет спросить у нее рецепт. Я тоже люблю печь пироги.

В городе царило предпраздничное оживление. Народ сновал по магазинам в поисках подарков, так что припарковаться оказалось даже трудней, чем обычно. Лихо подрезав малолитражку и совершив какой-то немыслимый разворот, Ева втиснулась в крохотное пространство.

– Господи, Даллас, ты хоть предупреждай в следующий раз. Смотри, вон булочная. Там иногда подают горячий шоколад и всегда есть свежая выпечка.

– Позже, – заявила Ева, прямиком направляясь к «Полезным привычкам».

Ресторан оказался милым, уютным местечком. В нем царила домашняя атмосфера, а фоном ненавязчиво звучала какая-то тихая, чарующе спокойная музыка.

Пахло клюквой, можжевельником и чем-то вроде корицы. Ева ничуть не удивилась, когда обнаружила, что блюдо дня представлено клюквенно-коричным чаем.

Несколько человек сидело в зале за крохотными столиками. Они потягивали напитки из чашек глиняного цвета и ели что-то вроде травы и ягод. Только у одного посетителя Ева заметила булочки, больше похожие на кору дерева.

Девушка за прилавком одарила их мечтательной улыбкой.

– Добро пожаловать в «Полезные привычки». Что мы можем предложить вашему телу, духу и разуму?

– Вы можете позвать хозяйку, – сказала Ева, доставая служебное удостоверение.

– Так вы пришли к Алле? Она занята на кухне. У нас закончились ямвенные булочки, да и бареповый пирог на исходе.

– Печально, что и говорить. Вам нужно сходить за хозяйкой.

– Правда?

– Да. Ради ваших тела, разума и духа.

– Что ж, как скажете.

Она ушла, а Ева повернулась к Пибоди.

– Что такое бареповый пирог?

– Пирог из репы и бананов.

Она пристально глянула напарнице в глаза.

– Признайся, ты меня разыгрываешь.

– И не думала. Моя тетя печет такой. Он не настолько плох, как может показаться по названию, но весьма близок к этому. Что касается ямвенных булочек – клюквенных с добавлением ямса, – то они очень даже ничего.

– Я тебя умоляю.

– Не сказать, что объедение, но вполне съедобные.

В зал вошла Алла. Каштановые волосы убраны под фирменную шапочку, что лишь подчеркивает изящные очертания ее личика. На тоненькой фигурке длинное платье, поверх которого надет простенький фартук.

– Какая-то проблема? – начала она.

– Все может быть. – Ева показала ей свое удостоверение. – Нам нужно поговорить.

– Я просто не понимаю. Я оплатила все налоги. С санитарной службой тоже все в порядке. Никаких проколов.

– Дело не в этом. Где мы можем поговорить?

– На кухне сейчас не протолкнешься, – сказала Алла, оглядываясь назад. – Готовим праздничные блюда – нужно иметь хороший запас на Рождество. Можно присесть вон за тот столик. Дора, принеси нам три чая. Небольшой перерыв мне явно не помешает.

– Секундочку.

Стащив с головы шапочку, Алла направилась к столу. Каштановые волосы, перевязанные в тугой хвостик, вырвались наконец наружу.

– Так в чем дело?

– Трей Зиглер.

В больших карих глазах Аллы промелькнуло явное раздражение.

– Что с ним такое? – мрачно поинтересовалась она. – Если он на чем-то попался и желает, чтобы я внесла за него залог, может забыть об этом раз и навсегда.

– Он мертв.

– Что? – Она отшатнулась, будто от удара. – Что вы хотите сказать?

– Его тело обнаружили сегодня утром. Когда вы виделись с ним в последний раз?

– Этого не может быть. Это какая-то ошибка.

Ни слезинки, отметила Ева. Но если эта женщина разыгрывает шок и неверие, она чертовски хорошая актриса.

– Это какая-то ошибка, – повторила Алла, тщательно подбирая слова. – Это не Трей.

– Трей Зиглер, – ровным тоном промолвила Ева, показывая Алле фотографию, сделанную с удостоверения личности покойного. – Вот Трей Зиглер.

– Не может быть. Этого просто не может быть.

Голос у нее предательски дрогнул, но из глаз не выкатилось ни слезинки.

– У вас с жертвой был роман.

– Что вы сказали? С жертвой?

– Вот твой чай, Алла. Принести тебе булочку? Там как раз готова свежая партия.

– Не нужно, – ответила Ева за Аллу, которая, казалось, онемела. – Идите к себе.

– Как? Что случилось?

– Когда вы в последний раз видели Трея Зиглера? Или говорили с ним?