«Послушайте, господин хороший, вам не хватает размаха, — вещал этот гений пиара на второй встрече с клиентом. — Совершенно необходимо добавить к вашей ностальгической сюсипусечной линейке еще одну — “Ароматы лихих девяностых”. Ну подумайте сами! Лимонад “Утюг на животе” — с запахом и вкусом утюга на животе. Для бандитов в отставке. Или возьмем темы помасштабнее — “Штурм Белого дома” — с запахом пороха. “Финансовая пирамида”, сладко пахнущая халявой... Что вы на меня так смотрите? Я бы на вашем месте записывал».

«Я еще раз обдумал все за и против, — размахивал он руками на следующей встрече. — И хочу предложить вам поскорее наладить выпуск лимонада “Манна небесная”. Никто же не знает, какова она на вкус. Может, у нее вообще не было вкуса. Вот и делайте простую газировку — пусть каждый сам, внутри своей головы, придумает вкус и расскажет об этом другим. Мы станем свидетелями грандиозных побоищ. Сторонники вкуса “Березовый сок с тонкой нотой первого снега” ополчатся против сторонников вкуса “Немного солнца в холодной воде горного ручья, спешащего в долину”. И тех, и других будут решительно не одобрять Уловившие Истинный Смысл — те, кто почувствует в нашем несравненном зелье “Изысканный аромат перьев ангелов, сдобренный милостью Божьей”. Люди станут создавать партии и коалиции. На Первом канале в прайм-тайм откроется ток-шоу, посвященное нашему загадочному продукту. Шпионы транснациональных корпораций попытаются выкрасть у нас рецепт этого напитка, таинственного, как сама русская душа, но не смогут — потому что когда нет тайны, то и украсть ее нельзя. И обратите внимание на мою скромность — за эту непревзойденную идею я прошу всего-то две трети с общего дохода. Все уже придумано — вам останется только разлить водичку в бутылки и приклеить к ним лаконичные этикетки».

Надо ли говорить, что в конечном итоге Петр Алексеевич отверг все предложения Живого? Создание новых вкусов и ароматов было для него делом личным, интимным, можно сказать — актом творчества, и в соавторах он не нуждался. Он даже любимой жене отказал, хотя ее проект по созданию линейки элитных прохладительных напитков «Чайная коллекция народов мира» был, надо признать, вполне серьезным коммерческим предложением.

Когда Савицкий окончательно отверг все креативные идеи Живого, тот покачал головой, поцокал языком и печальным голосом произнес:

««Знаете что, господин Советский? В вашей фирменной линейке определенно не хватает лимонада “Запах детской неожиданности”. Кстати, у меня тут появилась неплохая идея. Вы оплачиваете мне и моим ребятам еще пару месяцев работы, а мы, в свою очередь, не понесем эту чудесную шутку в массы. По-моему, выгодное дело. Тарифы, несмотря на инфляцию, останутся прежними — мы уважаем постоянных клиентов».

Савицкий, всей душой ненавидевший шантаж, выгнал Живого вон. «Запах детской неожиданности» и в самом деле просочился в Сеть, но антиреклама, как всегда, оказалась рекламой, а затем волна быстро затихла. Видимо, Живому надоело развлекаться даром, а может быть, он нашел других клиентов или сменил сферу деятельности.

Теперь этот шутник сидел на кухне у Петра Алексеевича и как ни в чем не бывало раскуривал маленькую резную трубку.

— Курить — только на балконе. В доме не должно быть запаха табака! — строго сказал Савицкий.

— Запаха табака точно не будет, — ухмыльнулся гость, но с места все же встал и проскользнул сквозь открытую дверь на балкон. Там он уселся на пол, скрестив ноги, — ну совсем как индеец с трубкой мира.

Живой торчал на балконе довольно долго — Савицкий успел сходить в гостиную за Рамакришной, немного полюбовался бабушкиной фотографией и даже прочитал очередную вдохновляющую главу «Извлечение прибыли из убыли».

Понятие убыли есть убыль сама по себе, - писал Просветленный. - Человеческий разум до сих пор не породил ни одной убыли, которая не содержала бы в себе скрытую прибыль. И если ты понял, где скрыта прибыль, значит, Шива обратил на тебя свой сияющий взор.

По словам гуру выходило, что все люди, сколотившие сколько-нибудь серьезное состояние, обязательно терпели неудачу в одном из своих первых начинаний, но не сдавались, а шли дальше. «Судьба испытывает вас, а богатство ищет достойных», — прочитал Петр Алексеевич — кажется, вслух. Как раз в этот момент с балкона вернулся Живой. Он взглянул на книгу, потом на бывшего работодателя, улыбнулся каким-то своим мыслям и плюхнулся на табурет.

— Знаете, я, пока там курил, придумал два лимонада. Первый — «<Не плюй в колодец дракона», а второй я забыл. Кстати, если вы куда-то уезжаете, я могу посторожить квартиру. Я очень хорошо сторожу. Знаете, как я умею гавкать? Исключительно убедительно. Р-р-раф-аф-аф! А вот какая у вас фоточка на столе лежит — позволите? М-м-м, какая ретровумен. Состоите с ней в родстве?

Савицкий не успел опомниться, как Живой схватил со стола бабушкино фото.

— Положите на место, — холодно произнес Петр Алексеевич.

— Повинуюсь, — повиновался Живой. — Очень, знаете, линия носа, плавно переходящая в линию лба, у вас похожа. Это ваша старшая сестра?

— Это моя бабушка.

— Какая роковая женщина! Небось дореволюционной сборки?

— Да. Княжна, между прочим.

— Да ну! А из каких князей? Волконские? Оболенские?

— Собакины.

— Таких князей не бывает.

— Бывают. Бабушка — дочь князя Льва Собакина. Любимого ученика Менделеева, между прочим. Слыхали о таком, я надеюсь?

— Слышал ли я о знаменитом химике Собакине? О, да-да, конечно! Русский галлюциногенный миф! На Лепре в свое время об этом очень подробно писали. Говорят, он чуть было LSD не синтезировал. А может, и синтезировал, пустил его в народ, и в народе случились разные брожения, а потом произошла революция. А сам Собакин будто бы помер от такого известия.

— Вы это точно знаете? — ошеломленно спросил Савицкий.

— Ну, точно или нет — сказать не могу, — заюлил Живой. — Но читал. А вы, стало быть, решили перейти с безалкогольных напитков на безалкогольные вещества? Ценю ваше мужество. Я буду в числе ваших первых клиентов. Надеюсь по дружбе получить сногсшибательные скидки.

— Паша, вы мне вот что скажите, по дружбе или так. Вы мне что-то предложить хотели, я помню. Ну так давайте уже к делу.

— К делу... Знаете анекдот про Ходжу Насреддина, который обещал шаху обучить ишака говорить? Мол, через десять лет кто-то из нас точно помрет — либо шах, либо ишак, либо я. Когда я впервые услышал этот анекдот, мне очень захотелось перенестись на десять лет вперед и выяснить, кто же из них все-таки помер.

— И какое отношение эта история имеет к делу?

— Да прямое. Десять лет прошло, а все живы. Вот ты не поверишь, начальник, а я честно думал, как тебе помочь. Но так ничего и не придумал.

— Так зачем же было мне голову морочить?

— Я верил в себя. Ну, и в силу разных веществ, окружающих нас. Думал, в последний момент в голову стрельнет — а оно не стрельнуло. Казни меня, Савицкий, — неожиданно громко вскрикнул Паша, упал на колени и стукнулся лбом об пол. — Казни меня или милуй, но я так ничего и не скреативил!