Она огляделась еще раз, скинула парусиновые тапочки – и, ни о чем даже не думая, подтянула лодочку поближе, шагнула через борт. От неожиданного движения небрежно захлестнутая веревка распуталась и упала. Анна втянула ее внутрь и взялась за весла. Ей никогда раньше не доводилось грести… Если не считать того раза в Борнмуте, когда мистер Престон дал ей подержаться за весло и заодно внушил золотое правило: никогда не вставать в лодке во весь рост. Тем не менее она чувствовала полную уверенность.

Она осторожно обмакнула в воду сперва одно весло, потом другое. Стала потихоньку делать маленькие гребки – и вот она уже отдалилась от столбика, понемногу продвигаясь вдоль берега.

Почти без какой-либо осознанной мысли она поплыла мимо Болотного Дома.

Вода кругом была невероятно тихой и гладкой. Анна прекратила грести, оперлась на весла и стала смотреть на догоравший закат, от которого остались огнистые полосы над горизонтом.

– Жаль меня! – кричала птичка-песчаник, так, кажется, она называлась. – Жаль, жаль меня!..

Анна встрепенулась: лодка продолжала двигаться, хотя веслами она больше и не работала. Берег по левую руку быстро ускользал прочь, теперь она находилась прямо напротив Болотного Дома. Она заметила свет в окнах нижнего этажа… и поспешно схватилась за весла. Оглянувшись через плечо, обнаружила, что движется прямо туда, где в воду выдавался угол стены. Если не поторопиться, туда-то она и стукнется. Она ударила левым веслом, но лишь шлепнула по воде и едва не свалилась навзничь. В тот же самый момент прямо над ухом послышался голос – детский, девичий, смешливый:

– Эй, на борту! Веревку бросай!

Анна бросила веревку, та натянулась, дернулась… лодку подтащили к стене, где она и остановилась с легким толчком.

Только тут Анна подняла глаза. Над ней, на врезанных в стену ступенях, стояла девочка. Та самая, которую она видела раньше. На ней было легкое длинное платье, светлые локоны падали на плечи. Она наклонилась вперед, сверху вниз заглядывая в лодку.

– С тобой все хорошо? – прошептала она.

– Да, – «обычным» голосом ответила Анна.

– Тихо! – Девочка поднесла палец к губам. – Услышат еще!.. Ты можешь оттуда выйти?

Анна выбралась на ступени. Девочка привязала веревку к железному кольцу в стене. Они стояли напротив, рассматривая друг дружку сквозь сумерки. «Это точно сон, – думала Анна. – Я ее выдумала. Поэтому можно и не говорить ничего…» И она продолжала смотреть, словно на привидение.

Однако и незнакомая девочка точно так же вглядывалась в нее.

Наконец Анна шепотом спросила:

– Ты настоящая?

– Да, а ты?

Они рассмеялись и потрогали одна другую для верности. О да, чужая девочка была вполне реальна, и платье у нее было из чего-то невесомого и шелковистого, а плечо – крепкое, теплое.

Девочка тоже явно поверила, что Анна ей не мерещилась.

– У тебя ладонь липкая, – сказала она и вытерла руку о платье. – То есть мне-то все равно, но так оно и есть! – Потом добавила, глядя во все глаза: – Ты, наверное, нищенка?

– Нет, – сказала Анна. – С какой стати?

– Ты босиком. И волосы у тебя темные и спутанные, как у цыганки. Тебя как зовут?

– Анна.

– Ты в деревне живешь?

– Да, у мистера и миссис Пегг.

Девочка задумчиво глядела на нее. В гаснущем свете трудно было рассмотреть черты лица, но глаза, кажется, были голубыми, в прямых темных ресницах.

– Мне не разрешают с деревенскими детьми играть, – медленно проговорила девочка. – Но ты ведь приезжая, верно?.. А впрочем, какая разница. Все равно они не узнают…

– Тебе не о чем беспокоиться. – Анна резко отвернулась.

– Не уходи! – Девочка, однако, удержала ее. – Ну что ты сразу надулась? Я вправду хочу с тобой познакомиться! А ты со мной хочешь?

Анна заколебалась. Хотелось ли ей познакомиться с этой девочкой? Она и сама толком не знала. Для начала она решила кое-что объяснить:

– Руки у меня липкие, потому что на ужин я ела булочку с глазурью. А волосы растрепанные, потому что я с утра не причесывалась. И я не хожу босиком, у меня есть тапочки, но они остались на берегу. Вот.

Девочка рассмеялась и потянула ее за руку, приглашая к себе на верхнюю ступеньку.

– Давай тут посидим. Тут они нас не увидят, если в окно выглянут. Только разговаривать надо тихо-тихо!

Она посмотрела через плечо на окна. Анна проследила ее взгляд.

– Они все наверху, – прошептала она. – В гостиной окна горят.

Прямо у них над головами с неожиданным стуком распахнулось окно. Девочка поспешно пригнулась и надавила Анне на плечо, чтобы та тоже спряталась. Они потихоньку сошли ступенькой ниже и уселись, наклонив головы. Девочка крепко держала Анну за руку.

– Как красиво смотрятся болота по вечерам! – проговорил женский голос над ними. – Сидела бы вот так и сидела…

Девочка вздрогнула, пригнулась еще ниже. Они держались за руки, беззвучно смеясь и видя в потемках лишь белые зубы друг друга.

– Закрой окно, – донесся сверху мужской голос.

Из комнаты долетела музыка, раздался взрыв смеха, еще голоса…

– Марианна, иди танцевать! – позвал кто-то.

– Сейчас, – отозвался наконец женский голос над головами девочек. – Минутку посижу и приду… Кстати, а где ребенок?

Девочка обхватила Анну рукой за пояс. Обе затаили дыхание. Анна и не помнила, доводилось ли ей вот так прижиматься к кому-то.

– Надеюсь, в постели, – сказал мужской голос. – Хватит уже, закрывай окно!

Со щелчком сомкнулись оконные рамы. С болот долетел крик серо-бурой птички:

– Жаль! Жаль меня!..

Легкий ветерок сморщил воду, лодка тихо раскачивалась внизу. Девочка выпустила руку Анны.

– Это они о тебе говорили? – шепнула Анна.

Та кивнула, тихонько смеясь. Анна спросила еще:

– Тогда почему ты в таком платье, а на вечеринку не идешь?

– Вечеринка была раньше, а сейчас уже поздно. Ты же слышала: я в кровати должна быть. А тебе что, допоздна гулять разрешают?

Анна покачала головой:

– Нет, мне тоже скоро уходить надо…

Она осеклась, вспомнив, каким образом попала сюда, и спросила: