Так значит, это трактир… Сокол смотрел на меня красными глазами, слегка опушенными темным по краям, и терпеливо ждал, пока я дам ему Имя. Возвращать подарок я действительно не собиралась.

— Пепел.

Он раскрыл клюв, издал высокий крик, а потом взлетел мне на плечо. «Кажется, я тоже становлюсь пижоном», — подумала я, когда заходила в Алый Призрак.

* * *

У меня действительно была причина, по которой я периодически посещала Беар, и название этой причины — лэр. После удачного ритуала или просто в период отдыха мне нравилось совершать вылазки за пряными шариками лэра, дарящими мгновения слияния с музыкой мира. Нельзя сказать, чтобы меня встречали с распростертыми объятьями, но меня это никогда не волновало. Лэр — наркотик для аристократов, для немногих, восприимчивых к экстракту и способных за него заплатить; его действие оглушает, заставляет ощутить себя искрой на волнах всеобщего звучания. В том, что слышишь, находясь под воздействием лэра, нет ничего похожего на мерзкий скрежет, треньканье и блеяние, выдаваемое за музыку менестрелями. У каждой капли росы, у ветра, у серии беспощадных ударов — у всего есть свой неповторимый звук, своя мелодия, которую позволяет услышать лэр. Единственный его недостаток помимо привыкания — это невозможность сосредоточиться, пока находишься под действием наркотика. Музыка мира чересчур сильна и всеобъемлюща, она выматывает, она настолько же мучительна, насколько глубока, поэтому после принятия лэра проваливаешься в долгий сон. И вот тогда ты уязвим. Именно поэтому я использую его только в Алом Призраке — контролируемая слабость.

Предупреждение Триэра мне не понравилось — он знал о моих визитах в Беар, а значит, об этом знал и еще кто-то. В любом случае, Белый Город (как переводилось название с древнего диалекта Шойары) я изучила неплохо, но о трактире, про который вспомнил Джей, ни разу не слышала. Записка мага возбуждала любопытство, и выхода из ситуации было два: либо отправиться в северную часть Ущелья к Амине, Леди Лжи, надеясь на то, что она прочтет послание, либо пойти на поиски трактира с дурацким названием. Амине — моя должница, я случайно спасла ее, так что могла рассчитывать на ответную услугу, но доверять Лордам Лжи в таком деле мне не хотелось. Как, впрочем, и в любом другом. Они превосходно разбираются в языках, писаниях, легендах и заклятьях — ведь чтобы ложь была убедительной, в нее надо вплетать крупицы правды — но если в записке кроется какая-то тайна, то последнее, куда она должна попасть, это руки Лордов Лжи. Поразмыслив, я решила отправиться в Беар.

Белый Город, созданный как оплот против демонов, оставался таковым очень недолго. Его основали религиозные фанатики, пытающиеся сдержать волну даройя, стремящихся прочь из Ущелья Раздоров. Беар — это город храмов, служителей культов и грандиозных построек, восславляющих самых разных богов этого мира. Нигде религия не расцветает так, как в местах, где можно увидеть проявления демонической природы. Своей праведной жизнью, заклинаниями и армией люди намеревались запереть кланы в Ущелье, но они не рассчитали силы и в итоге превратились в придаток, из которого мы получали продовольствие, оружие, вино, ткани и развлечения. Каждый из жителей Беара искренне верит, что делает доброе дело и что только его подвиг удерживает остальной мир от падения, но на самом деле Совет правит так, как считают нужным Лорды Лжи, с удовольствием замаскировавшиеся под монахов и религиозных лидеров. Торговцы, нарушившие обеты, замаливают грехи поставками в Ущелье во избежание разглашения их слабостей, а лучшие и самые смелые бойцы армии Беара, пытающиеся проникнуть за ворота, очень быстро гибнут от рук Детей Лезвия.

Это город-каркас, заполненный тем, чем мы пожелали его заполнить. Белый футляр, внутри которого бродят переодетые королями шуты, доброжелательные убийцы, бродяги в поисках приключений, женщины, помешавшиеся на обетах, веселые пьяницы и серьезные ремесленники. Жители не знают и, наверное, не хотят знать, что ими правят те, кого они ненавидят, что золото, стекающееся в казну, это плата за заказы, которые делает их Совет, что товары, которые они производят, отправляются в Ущелье Раздоров, перенесенные проклинаемой ими магией. Беар беззаботен, обманут, игрив и изысканно благочестив. И прекрасен… Многие скульпторы и архитекторы поработали здесь, восславляя своих богов, и поэтому он изящен, но тверд, белые стены возносятся в небеса, словно могучие ноги Создателя. Это могло бы показаться трагичным, если бы не вытекало из человеческой природы — люди не способны признать очевидное, если это может причинить им сильную боль. Они любят сказки. И Беар — это чужая сказка, в которой они живут. Мне нравится этот город. Кажется, что мы используем его, но он нужен нам так же, как мы ему. И в этом есть тонкая ирония.

Рано утром я оделась в такую же одежду, что была на мне ранее, только без серебра, проверила ножны, серпы, смазала подсохшие раны на спине и бедрах, посадила на плечо черного сокола Джея, а потом направилась к ближайшей Точке, переносящей за пределы ворот. Точки — это возможность для даройо быстро перемещаться внутри Ущелья Раздоров, созданные очень давно. Выглядят они как вмятины в земле, в которых ничего не растет. Небольшие расстояния я обычно предпочитаю преодолевать верхом, но чтобы добраться до Беара, требуется несколько суток. И кто знает, сколько мне придется искать проклятый трактир и что меня ждет в конце пути. К тому же что-то мне подсказывало, что у меня и без того будет возможность размять мышцы и попрактиковаться во владении оружием.

Точка вынесла меня прямо к стенам Беара. Город выглядел неприступным и невозмутимым, стоящие наверху стражи оглядывали окрестности в поисках проклятых демонов, но так ничего и не заметили. Думаю, мне было бы довольно сложно увернуться от их стрел, но я не собиралась рисковать или совершать подвиги, похожие на любимое увлечение девушки-Звезды, поэтому просто попросила братьев, невидимых и полусонных, скрыть меня тенью. Видение, марево в жаркой пустоши, от которого стражи только протрут глаза и, зевая, посмотрят в другую сторону. Пройдя в город через одни из парадных ворот, которые назывались Зев Повелителя Урожая, я снова стала собой, избавившись от морока за углом высокого дома, где, судя по раздающимся изнутри недовольным крикам, с купцов собирали налог. Оглядев все вокруг и не заметив никого, кроме безобидных горожан, я вышла из тени и направилась по прямой улице на запад, к трущобам Беара.

Узнать даройо, если он не желает, чтобы его узнавали, можно по крыльям на спине и особому запаху, но мне никогда даже в голову не приходила мысль прятаться. Дети Лезвия не прячутся, они посланцы Смерти, ее жнецы и любимцы, которые не должны бояться вызова. Конечно, я не бродила, открывая свой темный знак, и не испытывала судьбу, бессмысленно нарываясь на битву, но и не кралась, как осторожный вор. Властность и дорогое оружие делали меня похожей на аристократку, желающую путешествовать инкогнито, поэтому простолюдины приставали редко, а люди побогаче слишком тряслись за свою жизнь и понимали, что лучше не задавать вопросов. Однако нельзя сказать, чтобы мое происхождение не чувствовалось. Думаю, в глубине души горожане всегда знали, кто проходит мимо них, а торговцам, с которыми мне приходилось иметь дело, было доподлинно известно, кто их посетил. Людям хватало ума понять, что лучше оставить меня в покое.