— Нахалка, — сказала я, с трудом сдвигая к краю тахты ее тяжелое тело.

Догиня лизнула меня в лицо и уронила на лапы изящную угольно-черную морду.

— Ладно, — сдалась я. — Хорошо, хоть кровать большая.

Через несколько секунд я крепко спала, прижавшись щекой к горячему шерстяному боку.

* * *

Я снова неслась на мотоцикле, на этот раз на водном. Вокруг бушевало безбрежное море, а мой "железный конь", явно побывавший в лапах очередного безумного кастомайзера, яростно рассекал волны. На прикрепленном к рулю здоровенном розовым кукише красовалась имитирующая татуировку надпись: "Хороший байк — плод разума, великий байк — плод эмоций".

Задумавшись над смыслом этой максимы, я, вместо того, чтобы пойти наперерез волне, необдуманно повернулась к ней боком. Мотоцикл перевернулся, и я оказалась под водой.

Задыхаясь, я открыла глаза и увидела скользящий вдоль моей щеки широкий розовый язык. Убедившись, что я проснулась, Ямаха встряхнулась и ткнулась в меня носом, намекая, что пора вставать. Я бросила взгляд на часы. Без десяти восемь.

— Вредное животное, — укоризненно произнесла я. — Разве можно будить людей в такую рань?

Услышав мой голос, Харлей и Сузуки поднялись с пола и положили морды на кровать.

— Ладно, ваша взяла. Пойдемте гулять.

Чтобы не разбудить Антона, я снова выбралась на двор через окно. Собаки последовали за мной.

Солнце светило вовсю, давая возможность как следует рассмотреть владения Аспида. Участок оказался гораздо больше, чем мне показалось ночью. В нем было, как минимум, гектара полтора, а то и два. Все, как и положено — бассейн, ландшафтный дизайн. За кирпичной оградой стеной высился лес. В глубине участка за бассейном располагался большой стеклянный павильон — наверное, зимний сад.

Подойдя к дому Макса, я подергала входную дверь. Она по-прежнему была заперта. Не удивительно — после ночных баталий раньше полудня эта парочка не проснется. Если бы не Ямаха, и я бы сейчас дрыхла без задних ног.

Прикидывая что делать — погулять по саду, или для начала позавтракать, я отошла от двери. Собаки, как сумасшедшие, носились друг за другом. В гонке лидировала Сузуки. Она сжимала в зубах развевающийся на ветру кусочек ткани. Разглядеть его я не могла, но что-то в нем показалось мне странно знакомым. Харлей и Ямаха безуспешно пытались завладеть вожделенным трофеем.

— Сузуки! Ко мне! — позвала я.

К моему удивлению, догиня сразу же подчинилась.

— Дай сюда!

Это оказался шелковый шарфик Жанны. Бублик подарил его ей пару недель назад. По белому полю были рассыпаны изображения всевозможных мотоциклов. Сейчас большую часть из них было сложно разглядеть. Шарф был насквозь пропитан уже подсохшей кровью.

Мысли о завтраке моментально улетучились из моей головы. Крови было слишком много. Гораздо больше, чем вытекло бы из царапин, полученных в любовном сражении.

Отбросив в сторону вежливость, я бросилась к особняку Макса и нажала на кнопку звонка. Никакой реакции. Потрезвонив минут пять, я окончательно потеряла надежду, что мне откроют.

Что делать? Пойти в дом Антона и проверить, все ли с ним в порядке? По какой-то непонятной причине я была убеждена, что кровь — не его. Кому потребуется убивать слабоумного? Зато Жанна с Аспидом вполне могли сцепиться не на жизнь, а на смерть.

Нет, Антона пока будить не стоит. Сначала надо выяснить, что произошло. Может все не так страшно — так зачем пугать мальчика? В любом случае он мне не поможет.

Немного подумав, я решила залезть на террасу и заглянуть в спальню Макса. В нервах я взобралась наверх гораздо быстрее, чем ночью. Занавески, по прежнему, не были задернуты, но это оказалось единственной хорошей новостью. Спальня была пуста. Одеяло и подушки сброшены на пол. На измятой простыне виднелись следы крови. Ее было немного — пара небольших пятен. Эта кровь вполне могла вытечь из царапин, оставленных ногтями Жанны на спине Аспида, но в сочетании с окровавленным платком пятна производили зловещее впечатление.

Подавив искушение разбить окно и проникнуть в дом, я спустилась вниз. Сначала имеет смысл осмотреть сад — ведь Сузуки нашла шарф где-то там. Заодно стоит поискать мотоциклы Жанны и Аспида. Если их нет, значит парочка поехала прокатиться. А кровь… мало ли откуда могла взяться кровь?

В гараж без пульта управления проникнуть не удалось, так что вопрос с мотоциклами не прояснился. В саду, при поверхностном осмотре, ни следов крови, ни трупа я не обнаружила. Не исследованным остался только стеклянный павильон.

— Э, нет, друзья, вы со мной не пойдете, — сказала я собакам. — Не хватало еще, чтобы вы там что-нибудь испортили.

Впервые в жизни я увидела в зимнем саду двойные двери, расположенные на расстоянии примерно восьмидесяти сантиметров друг от друга. Удивившись, я почти сразу поняла необходимость подобной предосторожности: над защищенной стеклянным куполом буйной тропической растительностью порхали огромные яркие бабочки, в наших широтах встречающиеся лишь в застекленных рамках, продающихся в киосках подземных переходов.

То, что я приняла за оранжерею, оказалось своеобразным сочетанием зоопарка, ботанического сада, террариума и питомника для бабочек. В огороженных стеклом вольерах среди яркой зелени и цветов бродили задумчивые лемуры, прыгали по веткам обезьяны, лениво дремали змеи и черепахи.

Потрясенная таким великолепием, я позабыла о запятнанном кровью платке и своих подозрениях. Пол в оранжерее был естественным, как если бы это был настоящий сад. Среди травы прихотливо изгибалась узкая присыпанная гравием дорожка. Обогнув бамбуковые заросли, я увидела блеснувшую впереди воду. Это оказался небольшой пруд неправильной формы с перекинутым через него дугообразным деревянным мостиком. Картину довершали темные замшелые валуны, живописно разложенные вокруг. По поверхности воды бежали волны, поднятые стайкой плывущих рыб.

Мне на плечо опустилась большая изумрудно-синяя бабочка, деловито почистила лапками усики, подвигала крыльями, словно проверяя перед взлетом их техническую исправность, и снова унеслась ввысь, под прозрачный стеклянный купол.

Лавируя между валунами, я приблизилась к воде и наклонилась над ней. Рыбки оказались довольно крупными и, вопреки моим ожиданиям, не золотыми. Ничего особо примечательного в них не было, если не считать количества — явно избыточного для небольшого водоема. Вода казалось грязной, на ее поверхности плавали какие-то нитки, мелкие обрывки ткани. Запущенность пруда странно контрастировала с идеальной чистотой и ухоженностью оранжереи.

На дне, уходя под мост, белел какой-то вытянутый предмет, но из-за взбаламученной воды и сумрака под мостом мне никак не удавалось разглядеть, что это.

Испугавшись моей тени, упавшей на воду, рыбки метнулись прочь и сгруппировались у противоположного берега. Рябь, поднятая их плавниками улеглась, и у меня по спине пробежал холодок. Не будь вода такой грязной, я бы решила, что стала жертвой розыгрыша из разряда "черного юмора", но, увы, это было не так.