и косматыми. Крупный узкий нос, больше похожий на клюв, сильно выдавался вперед, отчего глаза казались посаженными особенно глубоко. Густая, немного вьющаяся борода скрывала низ лица. Джондалар перевел взгляд на юного плоскоголового, у которого еще не росла борода, и заметил, что эти существа лишены подбородков. Волосы на голове были такими же густыми и темными, как и их бороды; тела плоскоголовых покрывал густой ворс.

Шкуры, в которые те были одеты, закрывали только торс – руки и плечи оставались совершенно открытыми, несмотря на низкую, близкую к точке замерзания воды температуру. Впрочем, Джондалара в неменьшей степени удивило, что они вообще носили одежду. Ни одно из животных, с которыми ему случалось сталкиваться, не имело ни одежды, ни орудий. Эти же создания сжимали в руках длинные деревянные, зловеще заостренные копья, предназначенные для того, чтобы пронзать добычу. Некоторые из них были вооружены костяными дубинами из бычьих мослов.

Джондалар обратил внимание и на то, что их выступающие вперед челюсти отличаются от челюстей животных. Еще эти крупные носы… Головы устроены по-особенному. В этом-то все и дело…

У него и у Тонолана лоб был высоким и округлым, их же низкие, сплющенные лбы сходили на нет прямо над тяжелыми надбровными дугами, плоско смыкаясь с массивной затылочной частью черепа. Казалось, что верхушки их голов, на которые Джондалар взирал с неподдельным интересом, были намеренно смяты и сплющены чьей-то тяжелой лапой. При своем росте в шесть футов и шесть дюймов он возвышался над самым рослым из плоскоголовых на целый фут. Даже Тонолан, в котором было всего-навсего шесть футов, рядом с вожаком казался едва ли не великаном, хотя, конечно же, заметно уступал плоскоголовым в ширине плеч и крепости костяка.

И Джондалар, и его брат выделялись среди соплеменников своим телосложением, но рядом с мускулистыми плоскоголовыми казались почти сухопарыми. Последние поражали шириной грудной клетки и мощью рук, их ноги, несмотря на явную кривизну, позволяли плоскоголовым стоять прямо. Чем дольше всматривался Джондалар, тем больше они напоминали ему людей, пусть ничего подобного он в своей жизни еще не видел.

В течение долгого времени никто не двигался. Тонолан застыл в боевой стойке, готовый в любое мгновение метнуть свой дротик в противника; Джондалар стоял прямо, однако и он был готов к бою – его рука лежала на древке дротика. Плоскоголовые сохраняли каменную неподвижность, но Джондалар нисколько не сомневался в том, что они не замедлят с ответной атакой. Братья попали в сложное положение: как Джондалар ни напрягался, ничего путного на ум не приходило – он не видел выхода из засады.

Внезапно рослый плоскоголовый издал рыкающий звук и помахал братьям своей огромной ручищей. Заметив, что Джондалар машет ему в ответ, Тонолан едва не выронил дротик от удивления. Самый юный из плоскоголовых помчался в кусты, за которыми они до недавнего времени скрывались, и вернулся оттуда с дротиком. К крайнему изумлению Тонолана, плоскоголовый вернул ему оружие и тут же поспешил к реке. Выудив со дна камень, он вручил его вожаку и печально повесил голову, всем своим видом выражая раскаяние. В следующее мгновение шестерка плоскоголовых беззвучно исчезла в кустах.

Поняв, что плоскоголовые ушли, Тонолан облегченно вздохнул:

– Да… А я уже думал, что нам конец… Но хотя бы одного из них я бы успел уложить – это точно… Интересно, что все это может означать?

– Конечно, я могу ошибаться, – ответил Джондалар, пожимая плечами, – но мне показалось, что молодой напал на нас, хотя вожак не хотел этого, и дело тут, скорее всего, не в страхе… Для того чтобы стоять так перед вражьим копьем, а потом совершить такой поступок, требуется немалое самообладание.

– Может, он просто ничего не понял?

– Вряд ли… Он видел, как ты метнул первый дротик. Для чего же еще он приказал молодому вернуть тебе оружие?

– Ты думаешь, он действительно отдал ему такой приказ? Но как? Ведь они не умеют разговаривать!

– Не знаю. Но в том, что он приказал принести твой дротик и достать свой камень, сомнений быть не может. Это позволило нам разойтись мирно. Все остались целыми и невредимыми. Я тебе уже говорил – я не считаю плоскоголовых животными. Ты только подумай – как он поступил! Мало того – они ходят на двух ногах, одеваются в шкуры, носят с собой оружие… Разве звери на такое способны?

– Да… Теперь-то мы знаем, почему их называют плоскоголовыми! Видок-то у них еще тот! Не хотел бы я сойтись с одним из них врукопашную!

– Да они тебя как щепку переломят… А я-то думал, что они совсем маленькие.

– Невысокие – это да… Но вот маленькими их не назовешь. Ладно, большой брат, готов признать твою правоту. Идем в гости к лосадунаи. Они ведь живут где-то неподалеку и должны быть неплохо знакомы с плоскоголовыми. Помимо прочего, Великая Мать, судя по всему, является границей их земель, а на своем берегу плоскоголовые могут повести себя совсем иначе.

В течение нескольких дней братья бродили по лесу, разыскивая ориентиры, о которых им рассказывал Даланар. Они шли вниз по течению реки, которая пока ничем не отличалась от других речек, потоков и ручьев, бравших начало на окрестных склонах. То, что именно ее стали называть истоком Великой Матери, можно было считать известной условностью. Большая часть этих потоков сливалась воедино, образуя верховья великой реки, низвергавшейся с крутых горных склонов и затем лениво петлявшей по равнине на протяжении восемнадцати сотен миль, чтобы избавиться от чудовищной тяжести своих илистых вод на берегах внутреннего моря, лежавшего далеко на юго-востоке.

Кристаллические породы горного массива, породившего эту могучую реку, принадлежали к числу древнейших земельных пород; широкая впадина стала результатом работы внутреннего давления, вознесшего ввысь и уложившего складками горы, блистающие великолепием своих ледников. Более трехсот притоков, многие из которых были большими реками, одаривали Великую Мать своими водами, приумножая ее богатство и силу. Придет время, когда слава о ней разойдется по всему миру, а ее мутные илистые воды назовут голубыми…

В этих горных краях чувствовалось влияние как океанического запада, так и континентального востока. Здешняя растительная и животная жизнь являлась результатом смешения западной лесотундры и восточных степей. На верхних склонах встречались каменные козлы, серны и муфлоны, в лесной зоне водилось множество оленей. Тарпаны, дикие лошади, которые со временем будут приручены человеком, предпочитали селиться в долинах рек и защищенных от ветра низинах. Под темным лесным пологом таились волки, рыси и снежные леопарды. В горах уже появились успевшие прийти в себя после зимней