– Не сомневайся, спрошу! – отрезала она. – Интриган.

– Хватит ругаться по пустякам, – ответил я на ее угрозу. – Садись на коня и поехали. Дальше путь не близкий, а дорога сложная.

– А кони откуда? Они же в нашей конюшне стояли.

– Знаешь, чего я не пойму? – спросил я. – Вот зачем ты забиваешь свою голову ненужными вопросами, почему и откуда? Разве это так важно?

– Важно то, что ты от меня имеешь секреты, а я твоя невеста и ношу под сердцем твоего ребенка. Разве это непонятно?

Есть вещи, которые тебе не стоит знать, ради твоей безопасности и безопасности ребенка, которого ты носишь под сердцем.

– Я могла бы тебе помочь…

– Когда эта помощь понадобится, я ее попрошу.

– От тебя дождешься. Ты снова куда-нибудь умчишься, кого-то спасать или решать чьи-то проблемы. Знаю я тебя.

Ганга кинула долгий взгляд на Бурвидуса и отвернувшись пошла к повозке.

– На коне поезжай! – крикнул я ей вслед.

Дорога шла по горному серпантину на следующий перевал. Выехали поздно, когда местное светило уже стояло высоко. Чистое синее небо. Медленно парящие в вышине орлы и сверкающие белоснежные шапки гор. Склоны поросшие зелеными лесами и бурная речка внизу напоминали мне Домбай, где мы однажды отдыхали всей семьей и конечно же с Маргаритой Павловной.

Иногда я вспоминаю семью. Вовку – сына, Люську – жену. И скучаю по ним. Но выплывающий из небытия образ тещи гасил все, и так увядающие, чувства. Я, словно наяву, слышу ее противный резкий голос с визгливыми истеричными нотками и представляю, что она могла сказать, когда моя семья получила похоронку:

– Вот я же говорила, что твой муж скотина. Умер, чтобы алименты не платить!

И не важно, что мы не были в разводе. Но она часто повторяла:

– Вот увидишь, твой козел помрет и алименты платит не будет.

– Мама, да с чего Вите умирать?

– А с того, чтоб ты еще больше мучилась…

Вот такая у нас с ней была взаимная любовь.

Не в силах что-либо изменить, я примирился с новой жизнью и принял ее как одну единственную и старался в прошлое не заглядывать. Но иногда, как вот сейчас меня накрывала ностальгия. Жалел Вовку, жалел Люську. Они-то в чем виноваты? Даже прощал Маргариту Павловну. Жене, теща, скорее всего, уже нашла нового мужа, это она умеет делать и того парня мне тоже было жалко. Я жалел всех и некому было пожалеть меня. Для всех я должен казаться скалой, незыблемой стеной, через которую не пробьется беда, не проскочит буря. Поэтому все свои чувства о прошлом, всю свою память из прошлой жизни я постарался спрятать на самый, самый дальний слоя своего сознания.

Тряхнув головой, отгоняя наваждение, я посмотрел на перевал. До него еще пол – дня пути и где-то там нас поджидала засада. Большое войско против нас собирать не будут. Это слишком заметно. А в открытой схватке маленькому отряду, который захочет на нас напасть, «ничего не светит». Значит, это будут постоянные выматывающие и наносящие потери засады. Обстрелы, камнепады, ночные атаки. И все это преподнесут, как бандитские нападения разных шаек разбойников. Мол, времена смутные. Кто там знает, кто балует на дорогах. Скажут, надо было брать охрану побольше.

Я попросил Шизу скинуть мне карту местности, снятую со спутника. Спутник пролетал здесь каждые двенадцать часов и можно было если не увидеть саму засаду, то хотя бы, определить наиболее удобное место. Приблизив местность прилегающую к перевалу, я нашел лишь одно место, где можно устроить засаду. Крутой склон подходил к дороге и на высоте трехэтажного дома находилась небольшая площадка, заросшая кустами и что важнее, там были собраны большие камни. Они были аккуратно разложены на самом краю. Природа такое сотворить не могла. Значит это дело рук разумных существ и еще там в стене чернела то ли пещера, то ли выемка, промытая дождями, где можно спрятаться и дождаться нашего каравана.

До предполагаемого места засады было еще далеко и я начал изучать маршрут после перевала. На самом перевале стояла крепость, а за перевалом в ущелье первый город дворфов. Рядом с городом большой рынок и чуть далее, в лиге от рынка, поселение снежных эльфаров. Сам город как это принято у гномов и дворфов был вырублен в скале и вход в него напоминал храмы Петры. Только вырубленные в песчанике колоны и портики были более величественные и искусно сделанные. Как я знал, в город просто так не войдешь. Нужно приглашение от членов совета или главы клана, или главы гильдии. Но у меня для важных дворфов были подарки, руны собранные мной в землях гномов. Думаю такой подарок им придется по душе, а мне нужны были союзники. Я решил укрепить свое влияние если не навсегда, то надолго.

Начало положено. Проводник моей воли остался позади и если ему будет трудно, трое братьев хранителей ему помогут.

Бурвидус проснулся мгновенно, как будто и не спал. Было душно и сумрачно. Свет проникал через узкую щель. Оглядевшись, он с удивлением понял, что находится в повозке среди сложенных узлов, мешков, дорожных вещей. Под головой было что-то твердое. Он сел. Машинально нащупал на чем лежал и взял в руки маленький закопченный котелок.

«Демоны! Куда же меня занесло?» – подумал он и отложил котелок. Память подсказывала, что спать он ложился с Лианорой, а вот проснулся…

Мысли перебил до жути знакомый голос.

Милорд! – Узнал говорившего Бурвидус. Он чуть не вскрикнул. К нему вернулась память последних часов… Ооо! Он был среди богов! Да! Именно! Среди богов. Там была их госпожа Беота, черная властительница и ее брат высокий дворф. Гора богов и беломраморный город. Такой не могли бы построить и дворфы, самые лучшие строители этого мира. В сознание хлынули реки информации, затопили его и схлынули как отлив, оставив после себя уверенность в своей избранности.

Впервые он ощутил себя непростым дворфом, а дворфом, которому суждено совершить духовный подвиг. Он почувствовал, что нашел свое место в жизни и его дух воспарил на неимоверную высоту.

На него возложили великую миссию вернуть дворфов Творцу. Он понял отчетливо, что от него требуется и полный решимости вылез из повозки. Прикрыл глаза, прячась от яркого света и наступил ногой на палку. Неожиданно эта сучковатая палка стала для него видимой опорой его служения. Он подобрал ее и вдруг сам того не ожидая, громко заговорил:

– Не надо никого убивать, милорд.

Он слышал как раздраженно говорил милорд и понял, что тот запросто убьет его собрата. А заблудшего Шавинуса нужно спасать от гнева милорда. Он не знал, откуда пришло ему знание имени спесивого дворфа. Он просто знал что того зовут Шавинус.

Бурвидус двинулся в сторону спорящих и на ходу произнес:

– Шавинус, старый скряга. Ты забыл свои истоки, забыл про творца и получил наказание. Разве можно быть таким жадным и спесивым? Что сделало с тобой золото? Самого Бурвидуса не удивляло это высказывание, хотя даже маленькие дети знали что больше всего на свете дворфы ценят этот благородный металл. Сейчас золото не было главным в жизни Бурвидуса и он говорил как сумасшедший дворф.