Я устроился в Тель-Авиве на тяжелую, но хорошо оплачиваемую работу. Через полгода ко мне приехала Катя просить прощения. Тут же она хитростью, посулив счастье до конца дней в большой дружной семье и попросив прощение на коленях, целуя мне руки, в храме Гроба Господня, забрала все деньги, что я заработал. Через пару месяцев она объединилась со своей матерью, и, добавив все то, что забрала у меня, купила четырехкомнатную квартиру.

Я же, проработав до окончания трудового договора, а у меня был официальный контракт на год, вернулся в Питер и с ужасом увидел, что моя жена не ночует дома, живет по подругам, не занимается ребенком вовсе, бросив девочку на бабушку. Девочка замкнулась в себе, ей поставили диагноз – аутизм. Я пытался поговорить с Катей, но она упорно уходила от каких-либо объяснений и решений, а надо было тогда же настоять на разводе. Мое терпение лопнуло, когда от одной из ее подруг я узнал, что она встречается с каким-то пожилым мужиком на двадцать лет старше нее. В смятении я позвонил матери, сказал, что возвращаюсь в Израиль.

Перед моим отъездом состоялся серьезный разговор с Катей, итогом которого стал мой отъезд в Израиль. Все еще надеясь, что жена образумится, я решил подождать год – два, устроился на работу в типографию в Яффо переплетчиком и на вечернюю подработку на музыкальное телевидение в Рамат-Гане. Посылал каждый месяц Кате в Питер для дочки деньги, но начал откладывать и для себя.

Когда я вернулся, чтобы принять решение, едва я ступил на порог, Катя меня сразу выгнала со словами: «Убирайся, нам не о чем разговаривать!». Она швырнула ключи от моей квартиры мне в лицо.

Я поселился в своей трешке, с горя купил машину и компьютер и через пару недель познакомился через интернет со своей второй женой. Второй брак у меня был заведомо неудачный, потому что я женился вынужденно, без любви. Но это большой отдельный рассказ для следующего раза. И так уже загрузил тебя своими горькими воспоминаниями…

Я никогда никого из женщин не обижал и не обижаю, но судьба обошлась со мной жестоко. По поводу первой жены: мне до сих пор больно от того, как она со мною поступила – своим предательством она напрочь сломала все мои жизненные планы. Насчет дочки, – бывшая жена быстро решила, что отцом девочки будет теперь новый муж Кати, тот самый, за которого она сразу после нашего развода вышла замуж, а со мной общаться дочке запретила. Так что девочка не растет одна – у нее есть обеспеченный отчим, а меня никто к ней уже не подпустит, да и сам я туда не рвусь – все внутри уже перегорело, и я просто принял ситуацию такой, какая есть.

Большое спасибо за фотографии. Ты просто прелесть. Шли еще.

На сколько дней едешь в Финляндию? Я убегаю на работу!

Пиши. Всего доброго.

Тим.

Еще по дороге на работу Тимофей понял, что не сможет сегодня нормально работать, не сможет уже ни о чем другом думать, пока не получит ответ на свое письмо – так ждал он реакцию девушки.

Ответ от Светланы пришел еще до обеда. Проверив почту перед перерывом, Тимофей жадно читал строки на рабочем мониторе.

Привет Тим!

Сегодня у меня весь день расписан – надо доделать дела перед отъездом, еще пригласили вечером на тренинг. Буду обучать женщин, как самим добиваться в жизни всего и ни от кого не зависеть! Еще не издала никаких книг, не написала никаких трактатов, а уже приглашают, здорово! Раньше я думала, что я не смогу выступать публично. Говорить складно не получалось, да и не о чем было говорить – меня саму надо было мотивировать.

Расскажу тебе, что знаю эмиграцию. Могу сказать про Канаду, – у меня там лучшая подруга живет, – все зовет меня к ней эмигрировать. Я обещаю обязательно приехать, только детей на ноги поставлю. Подруга тут все бросила: квартиру, работу хорошую высокооплачиваемую и любимую, а там только-только на ноги встает, заново училась, где только ни работала. Зато сейчас у нее сын подрастает – свободно говорит на двух языках. Завидую. Вообще, люблю языки и для мозгов полезно. Сама читаю на английском, французском. Не хватает времени, а то бы занималась изучением различных языков и переводами. На пенсии буду учить японский и китайский. В Канаду очень хочу, хотя бы съездить пока, а то видимся с подругой раз в два года, когда она приезжает. Очень обидно!

Про твою жену… Очень похоже и на мою историю, которую я зарекалась обсуждать… Но раз так… Я сама запланировала свою дочь, очень желала ее появления, хотя мне только исполнилось восемнадцать. Она была желанным и долгожданным ребенком – я ее назвала Александрой еще в утробе (мальчик был бы Александром).

О том, что я беременна, муж будущий боялся даже матери сказать, а за день перед свадьбой – сказал, и, поговорив с ней, предложил мне сделать аборт. Это на четвертом месяце беременности. Я сказала, что лучше не выйду за него замуж, но ребенку быть! Замуж за Юру я все же вышла (Зря! Зря! Зря! Не вышла бы – не было бы никаких последствий…)

И долгое время я жила в его семье как бесприданница – убирала, мыла, готовила на всех, услаждала свекровь беседой. Нам на троих выделили комнату в девять квадратных метров, а мать его занимала одна две большие комнаты. Никаких ремонтов никогда! Все деньги муж отдавал матери, и она планировала как потратить бюджет. Если мне было что-то необходимо, какие-нибудь предметы гигиены, одежда, я должна была упрашивать свекровь. Я была студенткой в декрете, а муж только закончил институт… Ничего у нас не было… Жесть… Я не люблю это вспоминать – ад, одним словом.

Потом, когда уже ушла оттуда, – от бабушки мне осталась двухкомнатная квартира, – я ее продала и купила трешку рядом с мужем – надеялась, что он одумается. У нас было все, чтобы начать жизнь заново с чистого листа – условия для жизни, молодость, дочь. Однако Юрий предпочел жизни со мной – остаться с матерью.

У меня появилось жилье, я стала работать. Потом стала постепенно делать «карьеру» в страховой компании: с филологическим образованием работала операционистом, бухгалтером, экономистом, совмещая и функции сисадмина!

Я любила работу и была бы обычной женщиной, если бы не суд… Я его не проиграла, но он тянулся бы годами. Каждый день мою дочь обрабатывали в ненависти ко мне. Никто не понимает, зачем я это сделала, но, чтобы спасти ее от «обработки» (так мне тогда казалось), мне пришлось согласиться на то, чтобы завершить суд. Мы подписали соглашение – я стала воскресной мамой. НО, соглашение не выполнялось ни одного дня… Каждая попытка увидеть дочь сопровождалась мощнейшей психологической обработкой ее со стороны отца и свекрови. Чтобы спасти девочку от постоянного промывания мозгов, я перестала обращаться за помощью в разные инстанции… Следующие два года я существовала, словно меня выпотрошили и выбросили. Работала допоздна, и было страшно возвращаться в пустой дом.

Я платила психологу и жила только из-за того, что назначена была следующая встреча. На одном из сеансов я поняла, что я одинокая мама без ребенка… И тогда родилась мысль взять детей из детдома. Они спасли меня – я смогла отвлечься. Следующая мысль была – моя дочь вырастет и должна увидеть меня такой, какой сможет гордиться. Ей не нужна потерянная и зареванная мать. Ей нужна сильная и уверенная.