распутными глазами. Серж из сомнительной семейки (папа профессор, мама архитектор), поэтому держится вызывающе. Происходит знакомство. При этом Глаша выдает себя за английскую королеву, а Даша за чайник. Серж называется сотрудником толстого литературного журнала и зазывает девушек в кино.

— Пошли! — соглашается легкомысленная Даша.

— Тю… — осуждающе качает головой Глаша.

А Маша, не вмешиваясь в разговор, отправляется стирать.

События стремительно развиваются. Выйдя из кинотеатра, Глаша сообщает Сержу, что ждет ребенка. Серж трусливо убегает на редколлегию.

А Глаша, срывая с себя что-то кружевное, рыдает.

Конец первой серии

СЕРИЯ ВТОРАЯ

Проходит двадцать лет. Вместе с героиней Глашей мы встречаем веселое теплое солнечное утро в ее стандартной заурядной московской квартире. Во всех девяти комнатах скромная мебель «Чиппендейл», бронза, стены незатейливо обиты парчой.

— Тю… — мягко говорит сама себе героиня, надев халат фирмы «Кристиан Диор», и выходит на кухню.

— Маменька проснулись! — радостно вбегает румяная дочь и отличница в джинсах фирмы «Вранглер». — Опять ты на этот уик-энд в свой Буэнос-Айрес поедешь? — капризно спрашивает она. — Хоть бы одно воскресенье дома побыла! В парк культуры бы сходили.

— Тю… — ласково проводит рукой по щеке дочери Глаша и убегает в свою фирму, где она пашет директором.

Она прошлась вдоль станков, которые элегантно вращаются по часовой стрелке, снялась для кинохроники — и вот она уже и управилась с делами! Героиня садится в скромный, опрятный кадиллак и едет к подруге Даше.

Даша, смазливая бабенка без ребенка, осталась у разбитого корыта. Она совсем опустилась, живет в двухкомнатной, носит венгерское, ездит в троллейбусе. Даша принимает душ и горько жалуется Глаше на свою жизнь. Слезы текут по ее мокрому лицу, плечам, груди, животу.

— Тю… — сочувственно отвечает ей Глаша и уходит. На улице она по рассеянности садится в переполненный троллейбус.

— Куда прешь с передней площадки, дура?! — весело прижимает ее к кабине водителя небритый гражданин в телогрейке. Даша вздрагивает и счастливо улыбается. Это судьба!

— Меня зовут Вася! — сообщает малый и радостно сплевывает в окно. — К тебе щас пойдем или как?

Потрясенная Глаша не может вымолвить ни слова. Они выходят из троллейбуса вместе. Крупно — Глашино мечтательно-восторженное лицо.

Внезапно рядом тормозит автомобиль. Из него выглядывает Софи Лорен.

— Васенька! — радостно окликает она его.

— А пошла ты к черту! — машет рукой Вася. — Надоела, зараза!

Софи Лорен плача отъезжает.

На другой день, как всегда, стоит хорошая, ласковая советская погода. И Вася, Глаша и дочка-егоза едут на пикник в Мытищи. Заурядный пейзаж мытищинского леса: меж сосен накрыты столы. На белоснежных скатертях нехитрая снедь: бекасы, фазаны, стерлядь, клюква. Проносятся половые, порхают колибри, гуляют павлины, плавают золотые рыбки. В кустах расположился ансамбль скрипачей Большого театра. Лиловый негр всем подает ситро. За столом в полном составе президиум Академии наук. Все пьют и поют величальную:

— Выпьем же за Васю зелена вина. Без него наука не стоит ни хрена.

— А чем вы занимаетесь на своей работе? — застенчиво спрашивает дочка-егоза.

— Так… лазеры варганим. Лазер — бутылка, — туманно объясняет Вася и сплевывает.

— А у тебя, Глань, надеюсь, образование тоже три класса, как у меня? — подозрительно спрашивает он. — А то мне эти академики-кандидаты, вся эта шушера на работе во как осточертела! Убью тогда, поняла? — И он бережно целует ей руку.

Глаша, глядя на него с ужасом и любовью, восторженно вздыхает:

— Тю…

И покатились дни безоблачного счастья. Вася пропивает свою получку. Глаша же, наоборот, всю свою директорскую зарплату приносит домой. Но вот однажды Вася из дому исчезает. Глаша рыдает, срывая с себя что-то воздушное и плиссированное. Верные подруги Даша и Маша стоят рядом.

— Знаю, где его искать! — хлопает себя по лбу дворник Пантелей и отправляется в консерваторию. Там в седьмом ряду партера он находит Васю, который слушает свои любимые сонаты Дебюсси. По щекам Васи текут слезы.

— Обманула, зараза! — жалуется он. — Сама сказала, что на Курском вокзале буфетчицей работает, а сама ди… ди… ректором… — И он страстно рыдает.

— Дебюсси слезам не верит… — назидательно говорит ему дворник Пантелей.

Тут камера возвращает нас в квартиру Глаши, где дружно рыдают все остальные героини. Крупно: стенает Глаша, воет Маша, всхлипывает Даша и шмыгает носом дочка-егоза. Внезапно раздается звонок в дверь, и дворник Пантелей приносит в рюкзаке Васю. Всеобщее оживление и счастливый смех.

Конец фильма

ФИЛЬМ — ЗРИТЕЛЮ!

Недавно на наших экранах с большим успехом демонстрировался кинофильм малоизвестного режиссера Дзагорелли Бертольди «Энрико»[1]. В центре картины история молодой актрисы, которой судьба сначала мешает попасть на сцену, а потом, наоборот, помогает. Недавно режиссер Дзагорелли побывал в нашей стране, и наш корреспондент с ним встретился. Вот что рассказал сеньор режиссер:

— Я рад, что фильм понравился вашему зрителю. Я лично доволен, что фильм получился зрелищным, ярким, цветным[2]. Вы заметили, в каждой сцене фильма я чередовал цвета: красный — желтый — зеленый. Этим я хотел сказать, что жизнь наша вся в полосочку. Критика восторгалась мелодичным выразительным голосом актрисы Моники Фитти[3]. Помните, как страстно она восклицает: «О мадонна! Я буду актрисой, хоть ты тресни!» Это, я бы сказал, самая горячая точка картины. Хотелось бы отметить и актера Покетти. Правда, некоторых шокировало, что одну из сцен актер играл обнаженным[4]. Но что мне было делать, если по сценарию актер именно в бане встречается с главным мафиозо? Интересно поработал в нашем фильме и оператор. На мой взгляд, виртуозно снят сон героини, там, где она сидит на концерте великого Карузо и певец поет как бы для нее[5]. Мои коллеги упрекали меня в том, что фильм длинноват и идет 4 часа[6]. С этими претензиями я категорически не согласен. Для меня именно столько экранного времени понадобилось, чтоб показать всю нелепость и ненужность жизни моих героев. Поэтому, когда в финале героиня ласково говорит своему дружку: «Ах, ты…[7]. Я все-таки получила главный приз!» — то хочется верить, что теперь-то все будет хорошо. А вообще-то я рад, что вы увидели и восприняли наш фильм таким, каким мы его задумали. Спасибо за внимание.