Большинство же гостей ресторана спокойно ужинали, общались и вели тихие застольные беседы. И она тоже влилась в ряды этого большинства, быстро сделав заказ подошедшему официанту, и с удовольствием принялась за еду, продолжая вести свои интересные наблюдения.

А вот парочка за столом недалеко от того, за которым устроилась Настя в одиночестве, удивила настолько, что она почти беспардонно принялась их рассматривать с большим познавательным интересом.

Настя была уверена, что такой типаж, как эта женщина, давным-давно не существует в природе, сам собой растворившись в новых модных веяниях еще в годах эдак девяностых, ан нет, оказалось, есть еще яркие индивидуумы, не убиваемые никаким давлением модных тенденций.

Высокая, крупная, но не толстая, а такая «сбитая», крепенькая дама неопределенных после тридцати пяти лет, мягко скажем так, девушка явно пожившая, с низким декольте на платье с леопардовым принтом в облипочку, плотно затянувшим тело в нечто до состояния колбасы «Вязанка» с выпирающими из сетки бочкáми, с весьма ярким и тяжелым макияжем, в своеобразной, специфической прическе – длинные блондинистые до желтизны волосы ниже лопаток в мелких спиральках химической завивки типа вермишели «доширак».

Полную законченность образу придавали массивные золотые украшения, развешанные по всему фасаду.

Да, красота! Насте очень понравилась.

И тетка такая живая, удалая, явно заводная по характеру, хохочет, откидывая голову назад, над всеми подряд шутками сидящего с ней за столом и явно заигрывающего от всей своей мужской лихости кавалера.

Кстати, кавалер тоже весьма колоритен. Типаж – супер!

Мужичок около сорока, молодящийся и понтующийся в прикиде а-ля поход любой сложности и назначения – брюки типа милитари со множеством карманов, рыжие ботинки с высокими бортами, белоснежная футболка и поверх нее жилет со всякими карманами-приспособлениями для охоты и рыбалки. Эдакий бывалый человек леса, охотник. И при всей этой экипировке все на месте – явно наметившийся животик, тяжеловатый задок и прическа в стиле «Василиса атомного апокалипсиса».

В том смысле, что Василиса-краса длинная коса. Это когда имеется лысина, обрамленная остатками длинных волос, схваченных резинкой в жиденький хвостик.

Им было хорошо и интересно вместе – они явно только недавно познакомились и полностью погрузились в завлекательные межполовые игры, строили глазки друг другу, шутили, хохотали и были более чем довольны происходящим, выпивали под это дело и закусывали.

И слава богу, и все им в помощь!

И в конце концов, как сказал Жванецкий: «Каждый мужчина носит в себе чье-то счастье». Может, вот этот конкретный «Василис» носит в себе счастье именно этой крупной дамы.

И Настя, почувствовав неожиданное смущение и неудобство душевное, пожурила себя за скепсис и иронию, с которой рассматривала их и мысленно раздавала оценки, подбирала эпитеты – люди как люди.

Вот такие, вполне возможно, даже очень замечательные.

Просто ей всегда было интересно наблюдать за людьми, за их поведением, манерами, жестами – оправдалась она, испытывая легкое чувство вины.

Тут из компании мужиков в центре ресторана поднялся один и под громкие подбадривающие выкрики друзей направился в ее сторону.

Делегат, поняла Настасья и вся подобралась.

Вот совершенно точно было понятно, что идет он конкретно к ней, и она даже знала зачем. Впрочем, второе было настолько очевидным, что гадать и не приходилось.

– Девушка, – оперевшись о спинку соседнего стула и обдав ее стойким запахом спиртного, подкрепленного закуской, в состав которой явно входил чеснок, обратился он к ней с заигрывающими интонациями в голосе, – присоединяйтесь к нашей компании. Мы хорошие ребята и вас не обидим. А то смотрим, сидит такая красавица и в одиночестве.

Мужик был фигуристый, поджарый и даже где-то интересный внешне. Лет за сорок и явно не простой работяга, что-то начальственное в нем считывалось однозначно.

– Благодарю вас, – заулыбалась ему самым радостным образом Настасья и сделала расстроенное лицо, – но, к сожалению, у меня срочная работа, и я вынуждена вам отказать.

– Какая работа, милая девушка! – возмутился мужик. – Метель, самолеты не летают. Мы все здесь застряли…

– Вас как зовут? – добросердечно спросила Настя, перебив его.

– Константин.

– А по батюшке?

– Ох! – даже испугался тот, – давайте без батюшки.

– Хорошо, без батюшки, – приняла Настя. – Константин, вы ведь понимаете, что такое работа, которая приносит единственный доход. Вот у меня такая. И если я ее не сделаю, то потеряю очень много денег. Так что, извините, но вынуждена отказаться от вашего предложения, – и развела руками, выражая безнадежную покорность перед натиском обстоятельств. – Пойду засяду за компьютер.

Поднялась с места, кивнула ему, прощаясь, и, стараясь не спешить, двинулась в сторону выхода из ресторана.

Настя никогда не хамила таким вот подкатывающим кавалерам, по печальному опыту своей хорошей знакомой зная, что это может быть сильно небезопасно и иметь очень неприятные последствия. Особенно когда мужчина под градусом, да еще и на виду компании выпивших не меньше него друзей, делегирующих его показать свою удаль и подбадривающих добровольца с мест.

Ладно, перекусили, и на самом деле пора возвращаться к работе, размышляла она, расплачиваясь с официантом, которого остановила по пути к выходу из ресторана.

Вскоре она настолько погрузилась в работу, что несколько часов пролетели совершенно незамеченными, и о том, что пора бы уже иметь совесть перед собственным организмом и спать-почивать, ей напомнил будильничек ровно в полночь.

И сразу обнаружилось, как сильно она устала и спать хочет ужасно, и, поругивая себя за то, что не выставила время на будильнике хотя бы часов на десять, Настя поплелась умываться. А перед сном глянула в оконце и обомлела – задувало там всерьез, крутило, вертело снежными вихрями так, что рамы потрескивали от напора.

«Ужас какой-то!» – почти восхитилась Настя и, быстренько забравшись в кровать под теплое одеяло, практически сразу уснула.

Под утро Вольскому приснилось что-то удивительно приятное, постепенно превращавшееся в горячо эротическое, тревожащее, будоражащее и вызывающее острое желание.

Он и проснулся, продолжая испытывать это приятное горячее желание, и подивился своей живости, обнаружив стойкую утреннюю эрекцию.

Ну вот и здрасте! Отдохнул так отдохнул, ничего не скажешь!

Собственно, чтобы успокоиться, вариантов имелось два – контрастный душ или известный от начала времен мужской способ. Имелся еще и третий, куда как более приятней первых двух – женщина в постели, но за неимением таковой в данный момент приходилось выбирать из реально возможных.

Он выбрал душ.