– Нет. У меня сейчас антирабочее настроение, а он на 2 штуки баксов одного лоха раскрутил, – искренне ответил Сергей. – Можно и сейчас занять, да поздно уже. Если хочешь, давай сходим.

За окном уже стемнело.

– Нет, – ответила Света, – давай лежать…

В это самое время, в трех кварталах от дома, где лежали Сергей и Света, директор психологического центра «Эйдос» господин Федорчук, поставил свою потрепанную «восьмерку» в гараж и пошел домой. После работы у него была дежурная меланхолия. Он знал, что жена уже приготовила ужин, что он поест, ляжет в кресло, пролистает газету, попереключает каналы, потом ляжет с женой, поболтают с полчасика, заведут будильник и будут спать. «Хорошо, что дети у бабушки. Даже теще можно найти применение», – подумал психолог, подходя к подъезду. Вдруг краем глаза он увидел большую черную тень под ногами. Тень стремительно росла. Федорчук пригляделся. Тени уже не было. «Показалось» – подумал он.

– Время не подскажите? – спросила девушка, сидевшая с парнем на лавке у подъезда. Психолог, дежурно улыбнувшись, сказал точное время. Психолог открыл подъездную дверь ключом и захлопнул за собой. Лифт уже неделю, как не работал. Федорчук пошел вверх по лестнице. Он жил на пятом этаже. В подъезде было тихо и светло. "Хорошо, что лифт не работает. А то сейчас бы обязательно поехал на лифте. Надо больше двигаться. Целый день сижу на работе. Потом машина, лифт. Когда ведешь малоподвижный образ жизни надо обязательно больше ходить. И так уже остеохондроз. Хотя бы на пятый этаж подниматься регулярно. А по большому счету пора записаться в тренажерный зал". Поднявшись на второй этаж, психолог опять краем глаза заметил, как из под его ног вырастает огромная черная тень, но это снова было только мгновение. Едва он пригляделся, тень исчезла. "Надо меньше работать за компьютером, – крутилось в голове психолога. – Вообще, все дела за март-июнь пора записать в архив, а то скоро места на жестком диске не останется. Надо сказать Татьяне, что бы этим занялась. А то сутки напролет пасьянсы раскладывает. Надо будет завтра же ей сделать заме…".

На секунду стало больно, но только на секунду. Словно укололи палец, что бы взять кровь. В следующую секунду ураганный ветер ворвался в психолога, ослепил его и улетел вперед, не оставляя ничего на своем пути. Федорчук упал лицом на ступеньки и из рванной раны на шеи струйкой побежала на холодный бетон темная кровь…

Из дневника Алеши Боткина

"Наверное, самая загадочная нежность из тех какие бывают, мы испытываем к вещам, которые раньше у нас вызывали отвращение. Эта мысль возникла у меня, когда я обсасывал плавник сушеной рыбы. Я раньше не любил рыбу, особенно сушенную, по-настоящему не любил. Но как-то плавно моя нелюбовь сменилась привычкой и переросла в дружбу. Сейчас я ем сушенную рыбу не просто как еду, а как нечто изысканное, как пищу для гурмана. Раньше подобное произошло с жареными помидорами, с фаршированным перцем. Думаю рано или поздно то же самое случится с маслинами. Сейчас меня от них тошнит.

Впрочем, я не претендую на обобщение. Просто, подумалось. А все это к тому, что я полюбил этот город. Раньше я, конечно, его не любил. Никогда не любил и не считал нужным. Любить город, в котором я родился и провел почти всю свою сознательную жизнь – моветон. Это то же, что сушеная рыба, что скамеечки-семечки, что подозрительно одинаковые физиономии молодых пролетариев. Любить этот город казалось извращением, некрофилией. Но что-то в очередной раз вывернулось наизнанку и то, что вызывало отвращение, превратилось в загадку и, в конце концов, стало деликатесом.

За что можно любить город без истории, без смысла, без намека на оригинальность, соломку, постеленную для работников разнокалиберных заводов? Может быть, за это я его и полюбил: за пустоту, за нелепость, за бессмысленность. Я просто увидел за архитектурой в стиле «минус ноль», за предельно параллельными улицами, которые точно никогда не пересекутся – что-то…

Из дневника Алеши Боткина:

"Просто хочу записать летнюю ночь. Это было вчера. Настоящая летняя ночь, хотя на календаре начало мая. Мне не спалось. Я нацепил шлепанцы и поковылял до ближайшего «комка» за пивом. Потом сел на лавочку. Было тихо, безлюдно. Желтые фонарики качались в сиреневом тумане. Я не о чем не думал. Просто глотал пиво и смотрел по сторонам. Потом ко мне подошла кошка. Подкралась незаметно. Подплыла. Кошка была обыкновенной, достаточно облезлой. Она запрыгнула на скамейку и легла рядом со мной. Я посмотрел на нее. Она посмотрела на меня. Сначала в этом не было ничего криминального, но через пару минут я почувствовал, что так долго смотреть в глаза кошке не совсем нормально. Что можно ждать от кошки, которая лежит с тобою рядом на скамеечке? Большой любви? Светлого будущего? Вряд ли. Но, тем не менее, мы продолжали смотреть друг на друга. Говорят, у кошек зеленые глаза. У этой кошки глаза были синими. В конце концов, я испугался.

– Что тебе надо? – спросил я кошку. Кошка не ответила и, похоже, не от того, что не умела говорить.

– Я сейчас встану и уйду, а ты останешься дурой, – добавил я. Кошка не отреагировала на мою угрозу. Вдруг за спиной я услышал топот. Топот стремительно приближался ко мне. Сердечко екнуло. Я встал, оглянулся. Никого не было. Где-то на другом конце двора шептались полуночные девушки. Рядом не было никого. Я взглянул на кошку. Она все также не сводила с меня глаз.

– Что тебе надо? – спросил я и испугался своего вопроса. Точнее, испугался, что кошка ответит. Я не стал садиться на лавочку. Я пошел домой…

Из дневника Алеши Боткина.

… У меня был заказ на майские праздники. Просто щелкать праздничный город для одного журнала. Работа не слишком денежная, но я взялся. Пошел само собой в парк. Солнышко светило очень ярко. Фотографировать было проблемно. Слишком резкая тень. Но к полудню появились облачка и стало проще. Я отщелкал пленку и захотелось, что-нибудь выпить. Всюду были страшные очереди. Передозировка народа. Нашел точку, где людей почти нет, но и цены там соответственно были в пару раз больше нормальных. Купил себе коктейль, сел на пластиковое кресло. Пил и думал о девушках. О том, что менять их регулярно хлопотно для меня, а крутить с двумя-тремя чересчур хлопотно. Жить с одной, похоже, совсем копец. Жить без них вообще бессмысленно. Короче, проблема во все стороны. Сидел я, думал, глотал коктейль и вдруг мой взгляд притянула одна барышня. Просто насильно притянула. Она была одета безумно. Сочетание цветов было невозможным. Ярко красная майка, плюс голубые штанишки, плюс какие-то золотые блестящие побрякушки на шее и на руках. И ко всему этому ее волосы почему-то были фиолетовыми. Я уставился на нее и не мог отвести глаз. Потом она встала, пошла и мне стало плохо. Точнее не плохо, а странно. Даже наоборот. Мне стало хорошо. Дыхание сперло. Такое чувство как будто бы кончаешь, но не членом, а непонятно чем. Девушка расслоилась. Все ее цвета стали двигаться отдельно друг от друга, словно плохо совместили пленки в типографии. Это продолжалось, пока девушка не потерялась среди народа. Я думаю все это от жары…