Он подошел к ней поближе.

Кася увидела, что это, в сущности, очень симпатичный мальчик. У него были каштановые волосы и ясное лицо. На нем была дорогая и опрятная одежда, только шнурки болтались.

Кася догадалась, что он никому не позволял их завязывать.

Она присела на софу возле окна.

Саймон сел к спинке рядом с Касей и сказал:

— Вы просили меня помочь. Что я должен делать?

— Если я тебе скажу, — проговорила Кася, — ты поклянешься сердцем, что никому не расскажешь?

— Что значит — «поклянешься сердцем»? — спросил Саймон.

— Это значит, что если ты нарушишь слово, с тобой случится что-нибудь ужасное.

— Что именно? Меня кто-то застрелит или ударит?

— Может быть, ты выпадешь из окна, — пояснила Кася. — Или утонешь в озере.

— Я поклянусь сердцем, — решил Саймон.

— Вот как это делается, — сказала Кася. Она перекрестила левую часть груди, и Саймон повторил за ней этот жест.

— Все, что я сейчас скажу, — прошептала Кася, — очень, очень секретно. Потому что если ты проболтаешься, меня немедленно отправят обратно.

— Почему вас отправят обратно? — спросил Саймон.

— Потому что, — медленно проговорила Кася, — я не настоящая гувернантка. Я только притворяюсь.

Саймон был явно заинтригован.

— А зачем вам притворяться гувернанткой? — спросил он.

Кася огляделась, как будто боялась, что кто-то прячется в углу. Потом она еще больше понизила голос и сказала:

— Потому что я… скрываюсь! Саймон присел рядом с ней.

— А от кого вы скрываетесь?

— От того, кто хочет, чтобы я сделала то, чего я делать не хочу. Чтобы я сделала нечто ужасно дурное!

— И вы приехали, чтобы здесь спрятаться! — догадался Саймон. Кася кивнула:

— Верно. Здесь, в замке, меня никто не найдет. Она помолчала и, взглянув на него, добавила:

— Но только если ты разрешишь мне остаться…

— Оставайтесь, если не будете меня учить, — сказал Саймон. — Терпеть не могу тех, которые учат!

— Как я могу тебя учить, если я не настоящая гувернантка? — сказала Кася. — Однако тебе придется помогать мне притворяться. Иначе в замке решат, что я плохо справляюсь и тебе нужна другая учительница.

Саймон ненадолго задумался.

Потом он сказал:

— Если мы притворимся, будто делаем уроки, никто не догадается, что вы меня ничему не учите.

— Правильно, — сказала Кася. — Только мы должны притворяться очень умно, чтобы никто даже на минуточку не заподозрил, что я самозванка.

— Я вам помогу, — решительно сказал Саймон.

— О, спасибо тебе! Спасибо! — воскликнула Кася. — Мне очень важно спрятаться здесь хотя бы на время. Но если из-за тебя меня выгонят, я буду вынуждена совершить ужасный поступок и стану навеки несчастна.

— Никто вас не выгонит, если я скажу, чтобы вас оставили, — сказал Саймон.

— Это все, что мне нужно, — сказала Кася. — Только ты должен понять, что нам придется вести себя осторожно, чтобы всех ввести в заблуждение.

— И как же мы будем всех вводить в заблуждение? — заинтересовался Саймон.

Кася на минутку задумалась, потом сказала:

— Мне кажется, пока на дворе солнышко, неплохо было бы посмотреть сад — ведь я только что приехала и еще ничего не видела. А вечером или завтра я с удовольствием побродила бы по замку.

— Я покажу вам сад, — вызвался Саймон.

— Так пошли прямо сейчас, — предложила Кася. — Когда я подъезжала, он показался мне очень красивым.

— Вы еще не видели дальнюю часть сада, — сказал Саймон. — Так что сначала я поведу вас туда.

— Это очень мило с твоей стороны, — улыбнулась Кася. — Я так тебе благодарна, что ты согласился мне помочь.

— Я никому не позволю вас прогонять, — совсем по-взрослому сказал Саймон.

— И как я уже говорила, мы должны быть очень осторожны, — заговорщицки проговорила Кася.

— Должны — значит, будем, — ответил Саймон. — Пойдемте в сад, пока нас никто не остановил.

Он повел Касю вниз по лестнице, и через боковую дверь они вышли в сад. Никто их не видел.

Сад, как и предполагала Кася, был очень красив.

Планировка его радовала глаз, а тисовые деревья, образующие как бы живую изгородь, явно росли здесь не одно столетие.

Саймон повел Касю в глубь сада мимо лужайки для игры в кегли.

Дорожка огибала замок и вилась между деревьями, многие из которых казались очень древними. Возле могучего дуба Кася остановилась:

— Вот на таком дереве хорошо прятаться!

— Мне нельзя лазить по деревьям, — пожаловался Саймон.

— А мне-то можно! — ответила Кася. — Если мы спрячемся в ветвях, нас никто не увидит.

— Мне всегда хотелось полазить по деревьям, — с сомнением в голосе сказал Саймон. — Но мне никто не разрешал. Все говорят, что я упаду и расшибусь.

— Но ты же не такой глупый, чтобы падать! — сказала Кася. — Я тебе покажу, как залезать на дерево, только сначала надо снять обувь.

Она разулась, и Саймон последовал ее примеру.

Не щадя своего красивого платья, Кася взобралась на нижнюю ветку.

Саймон посмотрел, как она это делает, и уцепился за другую ветку.

Кася предусмотрительно выбрала дерево, на которое было легко взобраться, но вообще-то она всю жизнь лазила по деревьям.

Мать считала, что это ей только на пользу.

«Я всегда забиралась на дерево, когда хотела спрятаться от своей гувернантки, — говорила леди Маргарет. — Было ужасно весело слышать, как она меня зовет, когда я прямо у нее над головой. — И добавляла обычно:

— Правда, меня вечно наказывали за беспорядок в одежде».

У Каси в саду было даже специальное дерево, на котором она любила сидеть и размышлять.

С него открывался изумительный вид.

Ей всегда казалось, будто она смотрит с небес на людей, которые суетятся внизу.

«Наверняка ангелы, когда смотрят на нас, — говорила она себе, — думают, какие мы глупые, что живем на земле, а не в вышине, среди звезд».

Саймон без ее помощи добрался до ветки, на которой она устроилась.

Кася подумала, что одна из причин его дурного поведения заключается в том, что у него не было возможности дать выход своей энергии.

«Это и в самом деле его первый урок, — подумала она. — И, на мой взгляд, довольно полезный».