— Я не плачу шантажистам! — бросил разъяренныйБельвю.

— Это ваше право, — сказал Лейт с олимпийскимспокойствием. — Когда «Точприбор» окажется втянутым в судебный процессстоимостью в тысячи долларов, вы вспомните меня. Тем более что ваш адвокатскажет, что у вас нет ни малейшего шанса выиграть дело. Вы вспомните тогда, чтоя предлагал полюбовно решить вопрос. А если еще акционеры вашей фирмы узнают…

— Подождите минутку, — разом умерил свой пылБельвю. — Я никогда не отвергаю сделку, не узнав о цене. Сколько выхотите?

— Десять тысяч долларов.

— Понятно. Я отклоняю ваше предложение, — заявилпрезидент фирмы. — И абсолютно уверен, что вам не удастся отсудить у настакую сумму.

— Это вам только кажется — возразил Лейт.

— Нет. Я это знаю точно. Прощайте, — отрезалБельвю.

Трубку бросили на рычаг, и разговор прекратился. БернисЛэмен вздохнула.

— Я так и знала.

Лестер Лейт положил на ее блюдце десять стодолларовыхбанкнотов.

— Запомните, — сказал он, — если наше дело невыгорит, эти деньги принадлежат вам.

— Нет, я не могу их взять — мы уже проиграли. Хозяинпринял решение. Мы рискнули и все потеряли, — с грустью сказала девушка.

Лейт снисходительно усмехнулся.

— В таком случае не выпить ли нам еще кофе? Ведь теперьуже нет нужды торопиться на работу…

На глазах расстроенной Бернис Лэмен выступили слезы. Усилиемволи она заставила себя улыбнуться.

— Ну что ж, поиграли, и хватит, — сказала она.

— Только не беспокойтесь, — утешил ее молодойчеловек. — Все идет так, как я думал.

— Вы знали, что он отвергнет ваше предложение? —удивилась девушка.

Лейт кивнул.

— Тогда зачем позвонили?

— После моего звонка, я уверен, он все обдумает исвяжется со своим адвокатом, — с улыбкой ответил Лейт. — Сейчас ещепо чашке кофе — и я снова позвоню ему. Думаю, все изменится.

Они немного поболтали за второй чашкой кофе. Потом заказаликоньяк и бенедиктин. Потом Лейт набрал телефон Джезона Бельвю и попросил его ктелефону. На этот раз голос президента звучал более доброжелательно.

— Послушайте, Лейт, может, действительно, не стоитобращаться к адвокатам, — миролюбиво начал мистер Бельвю. — Чембольше я думаю об этом деле, тем больше прихожу к мысли, что мисс Лэмендействительно заслуживает уважения. Но о десяти тысячах долларов, конечно, неможет быть и речи…

— Она хочет, чтобы ей принесли извинения перед всемколлективом фирмы, — заметил Лейт.

С минуту президент «Точприбора» колебался.

— Это можно устроить, — наконец согласился он.

— И еще девушка хотела бы получить десять тысячдолларов наличными, — добавил Лейт.

— Подождите минутку, — сказал Бельвю, и Лейтуслышал перешептывание на другом конце линии.

— Мы предлагаем две с половиной тысячи, — заявилБельвю.

— Ничего не выйдет, — резко возразил Лейт, —десять или ничего. Как только я положу трубку, тут же направлюсь к моему адвокату.Лично я считаю, что ваша секретарша заслуживает очень приличной суммы…

— Подождите минутку, — прервал его Бельвю.

На этот раз Лейт мог слышать все переговоры вполголоса.

— Пошлите Бернис Лэмен в мой кабинет, — предложилБельвю.

В ответ Лейт только рассмеялся.

— Ни в коем случае. Вам не удастся с ней поговорить,пока не согласитесь заплатить десять тысяч долларов. Иначе будете говорить садвокатом.

После короткой паузы Лейт услышал бормотание Бельвю. Онпересказывал кому-то стоявшему рядом условие Лейта:

— Он говорит, десять тысяч или ничего. Это слишкоммного. Что будем делать? — Приняв, наконец, решение, президент фирмысказал в трубку: — Я выкладываю карты на стол. Здесь мой адвокат. Мы всеобговорили. Можем судиться, а можем и не судиться. Согласен выплатить пятьтысяч наличными, чтобы покончить с этим делом.

Лестер Лейт победно улыбнулся.

— Считайте, что судебного процесса не будет, —примирительно сказал он.

— Очень хорошо. Попросите мисс Лэмен прийти в офиспрямо сейчас.

Лестер Лейт положил трубку на рычаг и, потянувшись, забрал сблюдца Бернис Лэмен тысячу долларов.

Девушка смотрела на все это расширенными от удивленияглазами.

— Вы хотите сказать…

— Я не могу давать гарантий, но с вашим лицом и фигуройне грех попытать счастья в Голливуде. Пяти тысяч долларов для этого вполнедостаточно.

Капитан Кармайкл наслаждался сигарой и одновременнопросматривал спортивную страницу утренней газеты. Идиллию нарушил сержант Экли.Держа в руках картонную папку, он решительно переступил порог кабинета.

— Что на этот раз? — поинтересовался Кармайкл,хмуро взглянув на него.

Сержант сел за стол напротив капитана.

— Опять этот Лейт, — сказал он, не скрываяотвращения.

— Что случилось? — сдвинул брови капитан.

— Бивер сообщил, что Лейт написал мне письмо. И наш агентправильно решил, что мне полезно познакомиться с его содержанием, прежде чемЛейт подпишет его и отправит в мой адрес.

Глаза Кармайкл а забегали:

— Признание?

— Сначала послушайте, — ответил сержантЭкли, — потом уже сами решите.

Экли достал из папки копию письма и начал читать вслух:

«Мой дорогой сержант! Оригиналы рукописей знаменитыхписателей всегда имеют баснословную цену. Возможно, я излишне самонадеян. И всеже осмелюсь считать, что когда-нибудь моя собственная рукопись будет оцененазнатоками в тысячи долларов. Однако вполне допустимо, что Эдгар По, РобертСтивенсон и другие знаменитые писатели думали так же о своих рукописях. Этотмой рассказ, дорогой сержант, был отвергнут издателем, что может толькоповысить его цену. Во всяком случае, посылаю его вам как знак дружбы, лишь вмалой мере отражающий мое восхищение вашими громадными усилиями по охранеправопорядка. Даже несмотря на то, что мое благополучие страдает от вашегоусердия».

Сержант Экли посмотрел на капитана:

— И что вы думаете по поводу этого письма? —Ничего, — пожал плечами капитан.

— Я тоже. Однако Лейт предупредил Бивера, что письмобудет отослано завтра. А Бивер решил, что должен увидеть его содержаниесегодня.

— А что там, в рукописи? — поинтересовалсяКармайкл.

Какая-то чепуха, — пренебрежительно бросил Экли. —Я просмотрел.