на обратной стороне портрета Лермонтова. Это прекрасная картина К.А. Горбунова, написанная акварелью в 1841 году.

Разговор о Викторе Черномырдине, бывшем председателе правительства, зашел у нас с Беловым накануне утверждения в Государственной Думе России нового премьер-министра. Тогда в центре внимания депутатов был скандал, порожденный Ельциным, и касающийся судьбы Черномырдина. Причиной его стала «двойная рокировка» на посту главы правительства (Черномырдин-Кириенко-Черномырдин). Вначале мы понимали комбинацию Ельцина: он назначает Кириенко председателем, чтобы развязать руки Черномырдину и снять с него груз грядущих непопулярных решений. И как только Кириенко устроил дефолт, он вылетел из премьерского кресла. В Думе начались дискуссии о возможном возвращении в Кремль Виктора Черномырдина.

В думских фракциях шли тяжелые консультации… Сам Черномырдин нигде не светился. Вместо него переговоры с депутатами вел лидер фракции «Наш дом Россия» Владимир Рыжков.

Ему я и предложил передать Черномырдину наше пожелание прийти в парламент. У меня к нему была масса вопросов, но хотелось спросить о главном – рвется Виктор Степанович в президенты или нет?! Еще во времена первого утверждения в Государственной Думе России я предложил Черномырдину уйти в отставку.

В стенограмме зафиксировано мое выступление: «Уважаемый Виктор Степанович! Мне привычно слышать от Вас многообещающие заявления о борьбе с преступностью, о консолидированном законодательстве по налогам, о социальной политике, региональной политике. Привычно, потому что мне, как и другим недавним членам Верховного Совета, пришлось голосовать за Вас, за то, чтобы Вы были премьер-министром. Вы нам обещали вместо бардака и базара наладить рыночные отношения. Вместо выполнения этих обещаний Вы расстреляли наш парламент. Я не знаю, что Вам по ночам снится, но расстреляли-то на глазах детей, избирателей. И вместо того, чтобы действительно выполнить обещания, много пустых слов.

Не кажется ли Вам, что реальное Правительство – это не Вы, а президентская команда? У меня не поднимается рука голосовать за Вашу отставку. Потому что я прекрасно понимаю: уйдет Черномырдин-1, придет Черномырдин-2, а Президент останется. Не легче и не лучше ли было бы Вам набраться смелости, облегчить нашу судьбу, Вашу судьбу, судьбу страны, и самому уйти в отставку? Это первый вопрос. Второй вопрос более короткий: сколько у Вас акций в «Газпроме»?».

Белов читал то мое выступление, наделавшее много шума в парламенте. Поведал я ему и о сути теперешнего вопроса. Но он лишь повторил мои прежние слова: мол, от Черномырдина мало что зависит, решает все в политике сам Ельцин. Василий Иванович в письме продублировал свою позицию, только в иной форме: «Лучше общаться с грибами, чем с Черномырдиным».

Мучать в этот раз своими вопросами Черномырдина мне не довелось, так как Ельцин внес в Думу кандидатуру Примакова, а не Черномырдина, и пост председателя правительства при поддержке нас, депутатов, занял Евгений Примаков.

– Почему Ельцин во второй раз сдал Черномырдина? – спросил меня Белов по телефону.

– И он, и особо его окружение были напуганы нагнетанием напряженности в стране.

Так как по настоянию Василия Ивановича мы перешли в общении на «ты», то я в свою очередь задал ему другой вопрос:

– А почему ты советовал мне: вместо общения с Черномырдиным «лучше общаться с грибами»?

– Ты забыл… Я ведь тебе говорил, что я люблю собирать грибы, люблю думать в лесу. Но дело не в процессе собирания… Среди деревьев и грибов думается совсем по-другому…

Мне в грибном лесу тоже думалось иначе. Тут единомышленникам и говорить больше не о чем.

Письмо одиннадцатое

Дорогой Толя!

Послать в твой сборник нового – шаром покати! Можешь перепечатать любое что-то из книг и периодики… И еще – отступись от Бочкарева, береги государственные дни и часы, а то бесы наглеют. Меня обещает поддержать «Газпром». Если не обманут, то я выплыву. Пенсия (480 р.) – все же стабильный доход.

Сделал операцию, потому и в Думе не показываюсь. На съезд патриотов меня не позвали. Боятся что ли? Обнимаю, друзьям кланяюсь.

Поздравляю с предстоящим Рождеством и Новым годом. Белов. 20 ноября 1998 г. Вологда.

За месяц до наступления новогодних праздников Белов присылает открытку с Дедом Морозом, мчащимся на оленьей упряжке по лесу. Наверняка под рукой не было чистого листа бумаги, а открытки были только что куплены для поздравления друзей и родственников.

Областной экологический сборник «Любитель природы» он опять проигнорировал. Вместо того чтобы прислать любую свою статью, близкую к теме экологии души, он посоветовал мне перепечатать что-нибудь из книг. Я уволил себя от этого занятия – хотелось получить материал из рук писателя. И когда Белов через год вновь не представил свою статью в сборник, пришлось проявить настырность и нахальство – выпросить у него материал. Таким образом в сборнике «Любитель природы» за 2002 год появился очерк «Душа бессмертна». Он короткий, привлекает точной образностью и неожиданностью поэтического взгляда. Я по сей день перечитываю его и ловлю себя на мысли, что в нашем обществе утрачивается бескорыстие и величие души, мы перестаем, как Белов, замечать, что «счастье сквозит в лесной осенней свежести или исчезает его янтарь болотной морошки». Современный человек не чувствует свою духовную ущербность, мимо него пролетает музыка Чайковского… А ведь он должен уметь жадно воспринимать природу.

В жизни ничего не бывает случайного… Когда Белов приболел, лег на операцию, я читал его очерк «Душа бессмертна». Не знаю, почему. Но ведь читал. И думал: вот идет несправедливая война в Сербии и мало кто переживает за братьев-славян, как Белов, еще меньше тех, кто стремится на поле боя… Белов даже стреляет из пулемета. То ли Толстой не дает покоя, то ли Верещагин, то ли Хемингуэй. Вот идет несправедливая война в Приднестровье и опять мало кто едет в огненное пекло защищать братьев-славян, конечно же, словом… Белов едет. Шквал брани и ненависти обрушивается на него со стороны либеральной интеллигенции и скрытых русофобов-смердяковых. Он знает цену их словам, словам Смердякова, потому не останавливается, да еще и пишет.

Я читаю начало очерка «Душа бессмертна», понимаю его правду: «Разбирая дневные события, он (Смердяков) успевает несколько раз плюнуть в мое лицо. Откуда он знает, что я не сдерну ружье со стены и не побегу на вокзал, чтобы истратить последние деньги на билет в Приднестровье? Он уверен, что я никогда этого не сделаю. Вот свинья… Бес, предсказывающий мои поступки, исходит из собственного электронно-лучевого устройства. Ему и в голову не приходит, что он ошибается, что терпенья мне остается всего на донышке. Да я и впрямь пока не хватаю его за шиворот. Опять откладываю свою поездку в