знаешь, что если кого укусит змея в палец, тот отрубает его, отвергая собственный член, чтобы яд через него не перешел на все тело?».

Лев, выслушав это, поверил его словам и ободрился.

(54) «Так-то, о царь, — сказал философ, — когда между двумя друг друга любящими врывается дурной и порочный муж, то он производит смятение и беспокойство и разлучает друзей».

КНИГА ВТОРАЯ

(55) Царь сказал философу: «Расскажи мне, чем кончилось дело с Ихнилатом после убийства быка».

Философ, отвечая, сказал: (56) после убийства быка однажды ночью появился леопард — наставник льва и его верный советник. Подойдя к дверям дома Ихнилата, он нашел Стефанита, бранящего того за его проделку с быком и говорящего, что Ихнилат не избежит лап льва, если последний узнает о его коварстве. Выслушав это, леопард пришел к матери льва и сообщил ей об услышанном.

(57) Когда занялся день, она отправилась ко льву. Увидев, что он угрюм и печален и раскаивается в убийстве быка, она сказала: «О дитя, раскаяние и забота вызывают только изнурение тела и мрачное настроение. Однако поведай, не скрывайся, да оба мы знаем.[49] Я же знаю, прежде чем ты мне скажешь, что ты в унынии из-за быка, которого ты убил без всякой на то причины. А если ты все же был справедлив, следовало бы тебе различать свое отношение к нему от его отношения к тебе. Говорят, что воздают друг другу сердца. Ну, скажи мне, как я должна относиться к быку».

Лев сказал: «Бык всегда относился ко мне дружественно, и я доверял ему во всем и принимал его советы. Никогда у меня не возникало подозрения, что он враждебно настроен ко мне. И теперь я очень раскаиваюсь в его смерти и мучаюсь, понимая, что он был невиновен в возведенных на него обвинениях. Я был обманут словами коварного Ихнилата и его лживыми измышлениями. Скажи мне, если ты что-либо об этом слышала. Ведь справедливое подозрение укрепляется с помощью сведений, получаемых извне».

Мать льва сказала: «Я слышала от одного из самых верных лиц, что Ихнилат из зависти оклеветал быка перед тобой». Лев сказал: «А кто это тебе рассказал?». «Следует хранить тайны друзей, — сказала мать, — ибо нарушающий тайну становится ненадежным».

Лев сказал: «В иных случаях следует это соблюдать. Когда же цель истины есть раскрытие и наказание преступника, нельзя утаивать проступок. Справедливый царь наказывает не по подозрению, а тем более не по сомнительному предположению. Я боюсь, как бы я не стал раскаиваться относительно Ихнилата так же, как раскаиваюсь в убийстве быка».

Мать льва сказала: «Я не думала, что ты сомневаешься во мне». Лев сказал: «Я не сомневаюсь, но хочу добиться истины». Она сказала: «Я боюсь, если это сделаю, не покажусь ли бессовестной».

(58a) Услышав это, лев в присутствии своей матери поставил перед собой всех своих приближенных. Был призван и Ихнилат. Увидев льва унылым, Ихнилат сказал стоящим рядом: «Что это я вижу льва мрачным и полным уныния?».

Возразив, мать льва сказала: «Не из-за чего другого лев находится в унынии, как только из-за того, что он до сих пор позволил общаться с животными тебе, коварством и лукавством убедившему его погубить несчастного быка».

Ихнилат сказал: «Я вижу, какие выгоды и благодеяния получает всякий, стремящийся к добру. Поэтому, я полагаю, и аскеты радуются, говоря, что они стремятся в пустыню ради удаления от людей. Я же, как доброжелатель царя, докладывал ему о быке и осудил замысел того. Если ты точно расследуешь мое донесение, ты найдешь, что оно было совершенно верным. Ведь огонь, скрытый под хворостом и бревнами, вырывается наружу, а преступления, когда они расследованы и выяснены, раскрываются еще лучше, подобно разворошенному зловонному веществу. Если бы я счел себя виновным, то не оставался бы здесь, но нашел бы себе убежище в каком-нибудь уголке огромной земли. Я прошу далее царское величество выяснить точно все, что касается меня, с помощью какого-либо справедливого посредника, который бы не подделывал истину, не был бы лицеприятным, не прислушивался бы к словам моих завистников, ибо таковых много из-за того, что царь хорошо ко мне относился. Если же ты этого не сделаешь, то у меня нет никого, к кому бы я мог прибегнуть, разве только к состраданию бога, который испытывает сердца и утробы.[50] (60a) Вдобавок, я не боюсь смерти. Ибо я знаю, что она предопределена и неизбежна, а все живое смертно. И если бы я имел бесчисленное множество душ, то ни одной из них не пожалел бы, чтобы угодить тебе».

(60b) Возразив, один из соратников царя сказал: «Ты не говорил бы так ради дружеского расположения к царю или ради почтения к нему; ты говоришь это, защищая себя в своих противозаконных поступках».

Ихнилат сказал: «Разве ты не знаешь, о глупец, что не следует вспоминать о таком деле? Что еще другое живущему дороже его собственной души? Ведь если он не защитит себя сам, то может ли быть защищен стараниями другого? Ты обнаружил зависть, гнездящуюся в тебе, и показал перед всеми, что ты враждебен и ненадежен. Не подходи к царским вратам, потому что такой, каков ты есть, недостоин приближаться к царю».

Тот, услышав это, вышел пристыженный.

Мать льва сказала Ихнилату: «Удивляюсь я твоей дерзости, Ихнилат, что, натворив такие дела, ты бесстыдно обращаешься к нам с такими словами».

Ихнилат, возразив, сказал: «Чего ради ты смотришь на меня одним глазом? Разве ты не знаешь, что смягчимы сердца благородных,[51] но я вижу, что все, согласно пророку, совратились с пути, а вместе с тем и растлились.[52] И никто из стремящихся к истине не будет ни устрашаем царем, ни в чем-либо принуждаем им вследствие его великой доброты».

Она сказала: «Взгляните на этого порочнейшего и нечестивейшего. Наделав таких глупостей и обвиненный во многом, он пытается подделать истину и старается обмануть всех ложными силлогизмами, скорее же паралогизмами».[53]

Он сказал: «Таков же и презирающий таинства, и муж с манерами женщины, и женщина с манерами мужчины, и гость, называющий себя хозяином в доме, и тот, кто говорит в присутствии царя то, о чем его не спрашивают».

Мать льва сказала: «Разве ты не знаешь, о Ихнилат, сколько ты наделал дурного?».

Он сказал: «Делающий ужасное ни к кому не благоволит и не зарекается от несчастья в будущем».

Она сказала: «Не думай, о нечестивейший, что ты