Кофе с куда меньшей помпой доставляет помощник дворецкого, носящий — только подумать! — белые перчатки и толкающий перед собой гравитележку с серебряным подносом и чашками. Если конфедератка и подозревает, что кофе только и ждал подходящего момента, что бан Бриджит заранее спланировала и встречу, и даже сам этот жест, она не подает виду. Лицо ее сохраняет выражение беспечного веселья.

— Что-то ты много лыбишься, — замечает бан Бриджит.

— По-о хо-оду по-овество-ования, — ухмылка Олафсдоттр становится только шире, — я, мо-ожет, и стану печальнее. Большинство из нас мечтает улыбаться в своей жизни как можно чаще.

— За улыбкой можно скрыть куда больше, чем за каменной мордой. Пусть по лицу, лишенному эмоций, мало что можно прочесть, но оно выдает одно — человеку есть что скрывать. Тот же, кто улыбается, кажется искренним, и это позволяет ему врать куда успешнее.

— Да, судя по всему, ты-то точно не врешь, — кивает конфедератка.

Бан Бриджит напрягается.

— Сомневаюсь, что у Донована-буига имелся повод для улыбки после того, как его похитили. Неужели тебе не жаль, что лишила его столь многого?

— Ох, у меня масса поводов для сожалений; не меньше, чем прожитых зим. Судьба никогда не отнимает у человека ничего, не предоставляя чего-то взамен. Так чего я его лишила? Тебя? Так ведь, по твоему же признанию, тебя у него не было уже тогда, когда он только покидал Иегову.

— Когда ты увезла его оттуда, — поправляет Мéарана, настраивая арфу на второй лад, поскольку начало истории Олафсдоттр предполагало печальную повесть. Отца очень несвоевременно вынудили отказаться от своих намерений, как раз когда он собирался вернуться домой. «Что, — подумала она, — может быть более трагичным?»

— Но внимательно ли вы меня слушали? — спрашивает конфедератка. — Ему было весело, вашему человеку со шрамами. Взламывал мои замки. Травил мою пищу. Кидал мне в голову тяжелые предметы. Продумывал, как заманить меня в ловушку и убить. Что, менее опасное для жизни, доставило бы ему такое же удовольствие? Так же как ты срежиссировала наш тет-а-тет, так и я подготовила наше маленькое приключение. Признаюсь, он слишком рано проснулся. Но… вы когда-нибудь пытались плясать с коброй? Тому, кто привык, что его постоянно сопровождает опасность, порой необходимо искать нечто еще более рискованное, чтобы вновь ощутить вкус жизни.

Мéарана извлекает ноту фа, подкручивает полуинтервал — у ее струн нрав не более послушный, чем у нее самой, — и выжидающе смотрит на остальных.

Изящная Бинтсейф наблюдает за ней с некоторым сомнением во взгляде. Возможно, она думает, что играть на арфе в одной комнате с коброй — затея не из лучших? Но ведь именно музыка, по древней традиции, притупляет змеиную злобу.

Бан Бриджит спокойна. Она давно привыкла к эксцентричности своей дочери. Именно эта черта характера однажды толкнула Мéарану на поиски своего отца и спасение матери от полного растворения в небытии. При этом арфистка подвергалась немалой опасности. Гибели бан Бриджит не боялась, поскольку верила, что смерть — это еще не конец. Но вечная кома на борту заброшенной баржи — это не смерть и не жизнь. Этакое шредингерское промежуточное состояние, объединяющее в себе все самые худшие черты и той и другой.

Когда настройка инструмента, по всей видимости, завершается, Гончая, ни на секунду не спуская глаз со своей гостьи, наливает кофе в чашку, отпивает и протягивает напиток Равн Олафсдоттр.

— Один небольшой вопрос, — произносит бан Бриджит.

Олафсдоттр не раздумывая делает большой глоток, хотя горький вкус кофе может скрывать в тысячу раз бóльшую дозу сыворотки правды, нежели сладкий грушевый нектар.

— Спрашивай, — говорит она.

— Все эти игры в побег, потайные ходы, взломанные замки, отравленный «Джо Фризинг»… но Донована-буига… — бан Бриджит раскидывает руки, как бы охватывая комнату, — я здесь не вижу. Что позволяет мне догадаться, что его уловки не сработали. Иначе эти байки сейчас бы рассказывал он… и, зная его, с превеликим удовольствием. А вот ты сидела бы в куда менее комфортном месте.

Смех Олафсдоттр подобен трели спрятавшейся в ветвях птички.

— Нет. Всем заправляет судьба, и некоторым мечтам не суждено сбыться. Наши дороги сплелись, и я не шутила, когда сказала ему, что мы станем замечательными компаньонами; судьба-злодейка любит шутить, и мое предсказание сбылось… мы ими стали, только не в том смысле, которого следовало бы ожидать. Она всегда шутит с нами; жаль, нас редко радуют ее забавы. Играй, арфистка, и пусть твои струны подхватят нашу историю, и да не вкрадется в мелодию фальшь.

На следующий день Фудир взломал пароль Ригардо-джи и покопался в документах контрабандиста. Те оказались скучны, как любая подборка легальных накладных, всевозможных действующих на Периферии внутрисистемных и планетарных ограничений на ввоз тех или иных товаров.

Во время Великой Чистки людей Терры разметало по окрестностям Разлома, и они столкнулись с новым неравноправием, связанным с проблемами терраформирования. У одних планет было слишком много того, чего совсем не оказалось у других. А потому богачи не жалели денег на подпольную перевозку овсяного печенья с Боярышниковой Розы на Рамаж или сигар на Гладиолу.

Последним заказом, полученным контрабандистом, стала доставка на Гарпунный Трос Прайм материалов по тайному договору, заключаемому между Абалоном и народом Гарпунного Троса. Ригардо-джи как раз собирался вернуться на Абалон с исправленной версией документов… и каким-то «принцем-лягушкой» — подарком от народа Молнару Цинал-цинтианскому, живущему в глубине Хадрамоо.

«Военный флот народа поклялся отомстить пиратам Хадрамоо, — напомнил Педант, — после того как четыре стандартных года назад те устроили бойню на борту туристического лайнера „Веселый антик“».

«Возможно, этим подарком они пытаются предложить перемирие?»

— Народ Гарпунного Троса, — усомнился Фудир, — проводит мирные переговоры исключительно на своих условиях и, как правило, только после того, как хорошенько потреплет обидчика.

— Как бы то ни было, — произнес Донован, — я знаю одно: на Гарпунном Тросе будут не особенно рады узнать, что их подарок украден вместе с доставлявшим его судном. Педант, а где подвергся нападению «Антик»?

«Неподалеку от Абалона».

«И Абалон подписывает с Гарпунным Тросом тайное соглашение».

«Сколько бы вы поставили на то, — сказал Ищейка, — что подарок на самом деле орудие мести, приобретенное Абалоном, чтобы наказать цинтиан?»

— Тут и спорить нечего, — ответил Донован.

«Может, бомба, как думаете?»

— Просто замечательно, — сказал Фудир. — Бомба на борту. Будто нам без того проблем мало.