Во все времена и во всех муравейниках есть комменсалы. Насчитывается более двух тысяч видов насекомых, многоножек, паукообразных, постоянно проживающих в муравейнике, и муравьи относятся к ним вполне терпимо. Некоторые пользуются этим, чтобы завершить свою метаморфозу, другие вычищают залы, пожирая отходы.

Но Бел-о-кан — это первый Город, где их стали изучать «научно». Королева Шли-пу-ни утверждает, что любое насекомое можно выдрессировать и превратить в грозное оружие. По ее словам, каждой особи можно найти применение, а какое — поймешь, когда найдешь с ней общий язык. Достаточно просто быть наблюдательным.

В настоящий момент Шли-пу-ни с успехом использует это. Ей удалось «приручить» несколько видов жесткокрылых: им дают кров и пищу, лечат от болезней, как когда-то делали с тлей. Самое большое достижение королевы — это укрощение скарабеев-носорогов.

Этаж -20: квартал юг-юго-запад, налево от плантаций черных грибов. Сведения оказались верны. Действительно, в конце коридора жилище скарабеев.

Страх: Чтобы понять, почему муравьи не испытывают страха, следует знать, что муравейник живет как единый организм. Отдельному муравью отводится та же роль, что и клетке в человеческом теле.

Разве кончики ногтей боятся, что их отрежут? Разве волосы на наших подбородках дрожат от приближения бритвы? А большой палец на ноге пугается, когда им проверяют температуру в ванне, даже если там кипяток?

Они не испытывают страха, потому что не живут как автономные существа. Если наша левая рука ущипнет правую, то правая совсем не разозлится на нее. Если на нашей правой руке больше колец, чем на левой, то зависти тоже не будет. Конец заботам, когда забываешь себя и думаешь только об организме в целом. Может быть, в этом заключается один из секретов успеха общественного мира муравьев.

Эдмон Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том II

Когда ярость поутихла, Жак Мелье открыл чемоданчик и достал оттуда папку с делом братьев Сальта. Снова стал внимательно изучать все детали и особенно пристально — фотографии. Он долго разглядывал крупный план: Себастьен Сальта с раскрытым ртом. Казалось, с его губ срывается крик. Крик ужаса? «Нет» перед неизбежной смертью? Возможно, он узнал своего убийцу? Чем дольше комиссар смотрел на фотографию, тем сильнее его охватывал стыд.

В итоге нервы сдали, он вскочил и яростно вдарил по стене.

Журналистка из «Воскресного эха» оказалась права. А вот он сел в галошу.

Он недооценил дело. Унижение — это отличный урок. Нет худшей ошибки, чем недооценка ситуации или людей. Спасибо вам, мадам или мадемуазель Уэллс!

Но почему он так непрофессионально повел это дело? Все из-за беспечности. Он привык к тому, что всегда оказывался прав. На этот раз он позволил себе то, чего не допустил бы ни один рядовой полицейский, даже новичок в этой профессии: он повел дело небрежно. А его репутация настолько безупречна, что никто, кроме этой журналистки, даже не заподозрил его в том, что он пошел не тем путем.

Теперь все надо начинать сначала. Болезненный, но необходимый пересмотр! И лучше сегодня признать ошибку, чем упорствовать в своей неправоте.

Это не самоубийство — проблема в том, что он столкнулся с чертовски трудным делом. Но как убийцы смогли войти и выйти из закрытого помещения не оставив следов? Как можно убить, не нанося ран и не используя никакого орудия преступления? Загадка превосходила самые изощренные детективные романы, прочитанные им до сих пор.

Внезапно его охватило невиданное воодушевление.

А что, если, наконец, случилось то, что он напал на идеальное преступление?

Он вспомнил о двойном убийстве на улице Морг, так мастерски описанном в новелле Эдгара По. Эта история основана на реальных событиях: женщину и ее дочь нашли мертвыми в закрытой квартире. Замок был заперт изнутри. Женщину зарезали бритвой, дочь убили мощным ударом. Никаких следов ограбления — только нанесенные с особой жестокостью смертоносные удары. В конце-концов убийца был найден: это оказался сбежавший из цирка орангутанг, который проник в квартиру через крышу. Увидев его, жертвы подняли крик. От их воплей обезьяна обезумела. Она убила их, чтобы заставить замолчать, потом вернулась той же дорогой; орангутанг задел спиной окно, от удаpa вертикальные ставни захлопнулись, все выглядело так, будто они были закрыты изнутри.

В деле братьев Сальта ситуация была похожая, только вот никто не мог закрыть окно, ударившись спиной.

Но так ли это?

Мелье тут же отправился на место преступления.

Электричество было отключено, но он прихватил с собой карманный фонарик. Он осмотрел комнату: свет проникал сюда с улицы неровным блеском разноцветных неонов. На этом месте совсем недавно лежали покрытые воском Себастьен Сальта и его братья, застывшие, будто столкнулись с каким-то сверхъестественным ужасом, выскочившим из городского ада.

Закрытая на замок дверь к делу не относилась, поэтому комиссар стал проверять замки на окнах. Эти сложные шпингалеты невозможно было закрыть снаружи, тем более случайно.

Он простукивал обклеенные коричневыми обоями стены в поисках тайного хода. Отодвигал картины и проверял, нет ли за ними сейфа. В комнате было несколько ценных вещей: золотой канделябр, серебряная статуэтка, chaine compacte hifi… Любой грабитель забрал бы их.

На стуле висела одежда. Мелье машинально осмотрел ее. Кое-что привлекло его внимание. В ткани пиджака была крошечная дырочка. Как будто от моли, но идеально квадратной формы. Он повесил на место пиджак и больше не думал об этом. Доставая из кармана очередную пачку жвачки, он выронил аккуратно вырезанную статью из «Воскресного эха».

И снова перечитал статью Летиции Уэллс.

Она говорила о маске ужаса. Это правда. Люди, казалось, умерли от страха. Но что же могло напугать их до такой степени?

Он погрузился в воспоминания. Однажды в детстве на него напала сильная икота. Мать остановила ее: она неожиданно выскочила в волчьей маске. Он закричал, а его сестра на мгновение замерла и тут же кинулась в драку. Мать сняла маску и расцеловала сына. Конец икоте!

Жак Мелье вообще рос в постоянном страхе. Маленькие страхи: болезнь, полиция, автокатастрофа, человек, который угощает конфетами, а потом похищает его. Страхи побольше: остаться на второй год, у выхода из лицея стать жертвой рэкетиров или собак.

Вспомнилось множество других детских страхов.

Однажды ночью, когда он был совсем маленьким, он почувствовал, как что-то шевелится на кровати. Чудовище притаилось там, где он считал себя наиболее защищенным! Какое-то время он не решался вытянуть ноги под одеялом, потом, набравшись духу, осторожно скользнул туда.