Мужик несколько секунд ошалело смотрел на меня, потом оглушительно рассмеялся и протянул руку, вытерев ее перед этим тряпкой:

– Будем знакомы, я Джим.

– Я Алекс. А самолет на пиастры Флинта куплен?

– На их остатки. Почти все одноногий Сильвер стащил, – засмеялся новый знакомый. – Если честно, сейчас мало кто Стивенсона вспоминает. Просто родители у меня были с чувством юмора. Но жизнь затем получилась такая, что писатель бы обзавидовался. Хорошо, зачем пришел-то? Не пыль же протирать?

– Мне к вам посоветовала обратиться Джинджер. Сказала, что можете научить управлять самолетом.

– А, наша красотка-недотрога, Джин Гордон… А ты откуда ее знаешь?

– Моя жена ее хорошая знакомая, давно уже.

– А сам с ней общался?

– Ну, как… Вместе с женой у нее был в гостях один раз, тогда и поговорили.

(А мужик-то явно неравнодушен к Джинджер… Хотя кто к ней вообще может быть «равнодушен»? Разве что те, кто «альтернативные»…)

– Если Джин направила кого-то ко мне – значит, считает, что человек сто́ящий. Она ведь с кем попало дружить не будет. Гордая…

– У нее же денег много, зачем она тогда здесь на вышке сидит? – спросил я.

– Айван, муж ее, летчиком был. Пропал несколько лет назад без следа. Наверное, Джинджер его возвращения до сих пор ждет, все надеется, только не говорит никому.

– А на чем он летал?

– На гидросамолетах, самых разных. Собственный «Seawolf» у него маленький был, он вторым пилотом часто на «Каталине» подрабатывал. А вот тогда полетел один и не вернулся…

– Вы его хорошо знали?

– Он русский был, как и ты. Да, что ты удивляешься? Я твой акцент по первым словам узнал… Хороший был парень, душевный. Джинджер любил без памяти, и она его обожала. Они ведь еще со Старой Земли вместе сюда перешли. Ты мне лучше скажи честно: прокатиться хочешь по кругу над окрестностями раз-другой и несколько минут порулить самостоятельно или пройти полный курс подготовки?

– Хотелось бы научиться всему, чему только возможно. Только весь вопрос в том, как много мне придется заплатить…

– То есть ты настроен пройти полный курс?

– Да, сэр!

Он ухмыльнулся:

– Фильмов про военных насмотрелся, что ли?

– Так точно, сэр, да, сэр! – Теперь мы уже смеялись вдвоем.

– В армии служил?

– Да.

– В каком звании?

– Уволился майором.

– Хм… Я тоже… Ладно… – Тут он посмотрел на часы и сказал: – Сейчас переоденусь, пойдем пива выпьем, что ли, там и поговорим.

Пока он в дальнем углу ангара снимал свой изрядно заляпанный маслом комбинезон, я стоял и ласково гладил самолет по капоту, будто знакомился. «Сессна» не возражала. Мне даже показалось, что она сейчас тихонько зашевелит рулями от удовольствия. Из-за музыки я не слышал, как Джим подошел и встал рядом. Судя по всему, он около минуты наблюдал за происходящим, потом сунул руку в кабину и выключил бумбокс.

– Что, нравится моя пташка? – спросил он, одобрительно глядя на меня.

– Да, красивая, как породистая лошадь.

– На скачки я ее не выставляю, но ухаживать приходится заботливо. Она меня поэтому и не подводит. Все, я закрываю ворота, садись в свою машину, потом за мной поедешь.

Через пару минут мы уже не спеша двигались к выезду с аэродрома. Дождь поливал вовсю, и охранник даже не вылез из сторожки – поднял шлагбаум, повернув рычаг у стены, это было видно через окно. Проехав еще немного, Джим повернул направо и остановил машину у баракоподобного здания, рядом с которым стояло еще несколько машин разной степени потрепанности. Над входом висела прямоугольная вывеска с неразличимой сейчас надписью, краска на буквах в которой сильно облезла.

Внутри небольшого помещения было пять столиков и не очень длинная барная стойка, за которой скучала местная… как ее назвать-то? Ну, барменша, например, хотя, если честно, больше подошло бы наше родное «буфетчица». С первого взгляда стало ясно, что ей не дают покоя лавры незабвенной Нормы Джин. Позади барменши на стене висел плакат с этим секс-символом Америки, но сходство замечалось лишь благодаря тому, что краски на плакате сильно выцвели со временем и бумагу заметно «засидели» циничные местные мухи. Тряхнув белокурыми кудрями, здешняя секс-бомба поздоровалась с Джимом и спросила у него:

– Что-то ты сегодня рановато закончил, Джим. Это кто с тобой?

– Парень обратился ко мне за помощью в подготовке, беседуем пока.

– Тебе как обычно?

– Ты как? – повернулся ко мне пилот.

– Вообще-то, я не пью.

– Тогда два одинарных скотча, Нина.

Взяв стопки, он кивнул мне на крутящиеся стулья в самом конце барной стойки:

– Пойдем, поговорим.

Мы уселись на расшатанные сиденья, и Джим сказал:

– Ну, давай выпьем за знакомство!

Я чокнулся с ним и залпом махнул жидкость из стопки. Ну, бывало и похуже, вообще-то. Что тут у них есть на предмет «зажевать»?

Джим проследил мой взгляд и махнул Нине рукой, та кивнула и принесла чашку с какими-то орешками. Не селедка с картошкой, конечно, и пьем мы не водку… Да и фиг с ним!

– Знаешь, как наш бар называется?

– Там на вывеске буквы облезли, не разглядел.

– Сейчас мы его называем «Триммер».

– Интересно, а почему?

– А закуска здесь чаще всего только символическая, максимум бутерброд тебе сделают. Хотя летом с едой получше будет. И спиртное, даже пиво, тут не продают, пока полеты не кончатся. Сейчас и то – выпить можешь, только когда работу завершишь.

– Чтобы механики спьяну лишних болтов не открутили?

– Именно. И еще: здесь в основном бывают свои, с аэродрома. В городе хватает заведений повеселее. А нам тут посидеть и поговорить между собой иногда проще.

– Джим, а чего тут сиденья такие разболтанные? Ремонтников куча же вокруг…

– Это специально: если свалился со стула, значит, тебе точно уже хватит, вали домой, пусть тебя друзья доставляют. А что вообще такое «триммер», знаешь?

– Триммер – небольшая отклоняющаяся поверхность в хвостовой части руля или элерона летательного аппарата, – гордо ответил я.

– А «угол атаки»?

– Это угол между направлением набегающего на крыло потока и хордой крыла, если приблизительно…

– Надо же, грамотный какой… Раньше не в авиации служил?

– Нет, самолеты я только издалека видел. Вот авиамоделями – занимался.

– Какими? Копиями?

– Нет, пилотажными.