— Никоим образом. У вас для такой работы не хватит мозгов. — Он широко ухмыльнулся и направился к выходу, когда его ушей достиг ее краткий, но энергичный ответ. — Стыдитесь, леди, такие слова знает далеко не каждый портовый грузчик.

Они выехали через сорок минут. Оказавшись за пределами города, Ник сказал:

— Я подумывал о самолете, но оказалось, что ближайший прямой рейс до Сан-Франциско около трех часов дня, так что разница невелика, в любом случае доберемся к вечеру.

— Ну, не знаю, я провела в пути почти четырнадцать часов…

— Учитывая ваш автомобиль, это неудивительно. Вы, наверное, делали миль сорок в час. — Ярко-красный «феррари» неслышно летел по прямому шоссе, словно не существовало никаких ограничений скорости. — Я, со своей стороны, предпочитаю быструю езду.

— А я предпочитаю попасть домой живой, — ответила Лорена, с ужасом увидев, что стрелка на спидометре постепенно приближается к сотне.

— Расслабьтесь, Конфетка, — похлопал ее по колену Ник. — Все будет в порядке, я обещаю. Я не первый день за рулем.

— Ник, я видела у вас в гараже потрясающий «кадиллак», почему вы не выбрали его?

— Опять любопытничаете? «Кадиллак» — своего рода семейная реликвия. Мой покойный дядя купил его в сорок восьмом как свадебный подарок своей невесте. Увы, она не дожила до свадьбы всего две недели — в те времена пневмония была опасной болезнью. Дядя не смог забыть ее, так и умер холостяком, а «кадиллак» не стал продавать, сохранил его в память о прекрасной Констанс.

— Потрясающе интересная и трогательная история! — воскликнула Лорена.

— Да, но сейчас нас интересует история вашей семьи, а не моей. Так что лучше подумайте, с кем я должен буду поговорить в первую очередь.

— Мне бы хотелось, чтобы вы не привлекали Грейс к расследованию. Она сейчас не в лучшем состоянии…

— Я буду разговаривать со всеми, кто может пролить свет на нынешнее местопребывание Дугласа и малыша, — с Грейс, с вашей мамой, с соседями и с коллегами Дугласа по работе, с его друзьями. И я еще раз напоминаю, что вы не должны излишне оберегать сестру — это может помешать нам.

Ник взглянул на Лорену и залюбовался ею, чуть не забыв о дороге. Девушка слегка хмурилась, размышляя о чем-то, и это подчеркивало тонко прорисованную линию бровей. Длинные изящные пальцы поправили прядь волос, открыв маленькое, аккуратное ушко. Да, очень хороша, подумал Ник, вспоминая вкус ее губ и борясь с желанием прикоснуться к ней.

Лорена почувствовала на себе его взгляд и подняла печальные глаза.

— Что с вами, Конфетка? — спросил он. — Куда подевались ваши энтузиазм и энергия?

— У меня впечатление, что я хожу по кругу, а не двигаюсь вперед. Вчера я тоже ехала этой дорогой…

— Вы могли бы избавить себя от такого путешествия, если бы воспользовались телефоном.

— Разве вы стали бы разговаривать со мной? Согласились бы помочь?

— Скорее всего, нет, — признался Ник, вспоминая, сколько раз вешал трубку, услышав незнакомый голос. А вот перед ее присутствием, ее беспомощностью и безнадежностью в этих милых глазах ему было трудно устоять.

— Вот поэтому мне и пришлось приехать самой.

Ник глубоко задумался. С тех пор как он согласился взяться за это дело, ему не давал покоя один вопрос.

— Скажите, Лорена, что вы знаете обо мне? — спросил он.

— Только то, что мне рассказала моя подруга-журналист, то, что писали в газетах, и что рассказали вы сами. Мне известно, что вы уже опубликовали одну книгу, которую высоко оценили в определенных кругах, работаете над второй, не терпите посторонних, дорожите уединением и покоем. — Она чуть хихикнула. — Я боялась вчера, что вы направите на меня револьвер и прикажете покинуть ваши владения.

— И тем не менее не ушли.

— А что мне оставалось делать? Сестра нуждается в психиатрическом лечении, о племяннике два месяца ничего не известно — как видите, терять мне было нечего.

Кроме надежды, подумал он, но вслух не сказал. Если случай безнадежен, она и так скоро поймет это, незачем спешить. Вместо этого Ник спросил:

— Вы знаете, почему я ушел из полиции?

— Потому что вы — бунтовщик и не играете по правилам.

— Нет. Потому что я не справился с последним делом, и в результате погиб ребенок. Младенец, почти такой же, как ваш племянник.

— Почему вы говорите мне об этом именно сейчас?

— Потому что хочу, чтобы вы знали: я не волшебник. Я не обещаю, что найду ребенка. Я обещаю только, что приложу все силы. Поэтому вы можете передумать. Я не обижусь. Скажите слово, и я довезу вас до ближайшего аэропорта, отправлю домой и организую обратную доставку вашего «форда» в течение ближайшей недели.

— Нет, — твердо сказала Лорена после небольшого молчания. — Я верю вам… И если случится самое страшное, я буду знать, что это произошло не из-за моего бездействия. Поэтому я рискнула и приехала к вам.

— Да, вы немало рисковали, появившись у моего порога подобным образом. — Ник решил разрядить разговор шутливой ноткой. — А если бы меня не оказалось дома?

— Я даже не задумывалась о такой возможности. Все равно надо было что-то делать. Невозможно сидеть у телефона и ждать, когда он зазвонит, и одновременно бояться снять трубку и услышать печальные новости.

— Вы всегда так импульсивны?

— А разве это плохо? Неужели вы в своей жизни не совершили ничего неожиданного, необдуманного?

— Ну, почему же… Я так женился, — сказал Ник.

— А почему вы развелись? Что не сложилось?

— Я был одержим работой. Я приносил ее с собой в дом, брал с собой в постель, она была моей любовницей, все время стояла между мной и женой. — Он искоса взглянул на Лорену и решился на более откровенное высказывание. — Я не слишком хорошо подхожу для брака, Конфетка.

Она отвернулась и долго смотрела в окно на проносящийся мимо пейзаж. Ей не хотелось, чтобы он видел ее лицо, когда она спрашивала:

— Это были ароматические соли вашей жены там, в ванной?

— Нет. Насколько я помню, она даже ни разу не была в этом доме. Она настоящее дитя большого города и погибнет от тоски в таком месте.

— Вы скучаете по ней?

Ник разозлился. Какое она имеет право задавать подобные глубоко личные вопросы! У них строго деловые отношения, и лучше пусть так и остается…

— Мужчине не обязательно нужна именно жена, если вы понимаете, о чем я говорю, — резко ответил он.

Разговор оборвался. В молчании они доехали до границы с Калифорнией и остановились перекусить в придорожном ресторане. Ник поковырял вилкой в тарелке и сказал:

— Не идет ни в какое сравнение с вашим омлетом. Кстати, где вы научились так готовить, в Париже?