голодное – их пользуют, холодное – греются, но, если жировой прослойки слишком много – цивилизация превращается в свинство. Чем проще жизнь – тем ближе к остову цивилизации. Остов – это и есть простой народ без чинов и званий.

В своём прошении следовать ЗА мужем, генерал-адьютантом 2-й армии, Мария Казимировна Юшневская писала: «Для облегчения участи мужа моего повсюду последовать за ним хочу, для благополучия жизни моей мне больше теперь ничего не нужно, как только иметь счастье видеть его и разделить с ним все, что жестокая судьба предназначила… Прожив с ним 14 лет счастливейшей женой в свете, я хочу исполнить священнейший долг мой и разделить с ним его бедственное положение. По чувству и благодарности, какую я к нему имею, не только бы взяла охотно на себя все бедствия в мире и нищету, но охотно отдала бы жизнь мою, чтобы только облегчить участь его» (Цит. по кн. Э. А. Павлюченко «В добровольном изгнании», стр. 19)

В периоды крайних напряжений человеческих сил, будь то война, бунт, мор, или принятие казни раскрывается суть и предназначение человека. Только в его связях с другими раскрывается человек: гражданин в отношении государства, мужчина к женщине, жена к мужу, дети к родителям, и т. д. Посмотрите, какой жизненной правдой наполнены её слова! Могла ли она поступить по-другому? Забыть его, развестись, выйти замуж за другого. На это и рассчитывал Царь, желая декабристов отправить в небытие. И оставшиеся молчаливое сплетное общество не осудило бы её! Ведь те, кто могли это сделать были в опале!

Так заканчивалась история Русской Химеры. Женщины подтвердили правоту своих мужей в борьбе с рабством и самодержавием.

Когда борьба праведна, даже если она проигрывает и бывает вынуждена покинуть любимые места и ненавистную власть, когда люди, ведшие эту борьбу действительно высоки помыслами, нравственностью, культурой, встречая новую землю, место своей ссылки, они даже не подозревают о будущих своих открытиях. Бунтуя там, в немчурном Петербурге, они как бы просили власти: или измените жизнь в стране, или изгоните нас туда, где будет нам земля невестой наречённой. И они увидят эту землю. И окажется, что чем дальше эта земля от порабощающего самодержавия, тем свободнее живут на ней люди.

Такой увидели Сибирь Декабристы, место ссылки всех недовольных этим строем, крепостничеством, религией; куда ранее ушли старообрядцы и обустроили свои семейские общины. В их суровом праведном быте уже тогда просматривались черты русского коммунизма, как космоса готового уйти даже за океан, на Аляску, лишь бы дышать своей свободой. А. Е. Розен в своих записках писал: «По богатству и довольству поселян мне представилось, что вижу трудолюбивых русских в Америке, а не в Сибири; но в этих местах Сибирь не хуже Америки, земля также привольная, плодородная; жители управляются сами собою, сами открыли сбыт своим произведениям и будут блаженствовать, пока люди бестолковые не станут вмешиваться в их дела, забывая, что устроенная община, сама управляющаяся в продолжении века, лучше всех посторонних понимает действительную выгоду свою» (Цит. По кн. «Ссыльные декабристы в Сибири», стр. 102)

Как резко контрастировала жизнь сибирских крестьян-старообрядцев от крестьян центра России. Даже после амнистии многие декабристы остались жить там. Будущее их ещё должно было случиться.

В уродливом обществе, в религиозном, суеверном, крепостном, женщина всегда была унижена, насилуема. Её могли продать, выпороть, изнасиловать, унизить, убить, как помещики-князья, так и равные по происхождению. Русский писатель XIII века Даниил Заточник, обращаясь к князю, выдавал вот какое положение дел:

«Не имей себе двора близ царева двора

и не держи села близ княжого села:

ибо тиун его – как огонь, на осине разожженный,

а рядовичи его – что искры.

Если от огня и устережешься,

то от искр не сможешь устеречься и одежду прожжешь»

Это говорит о многом. Например, о циничной вседозволенности княжеских тиунов и рядовичей. А уж, какова роль в этой вседозволенности у простой женщины – остаётся только догадываться. От того и удел её сразу по взрослению выйти замуж, а дело мужа блюсти и прятать своё сокровище и не давать её ни в обиду ни в волю, чтобы не повстречала на пути своём этих тиунов и рядовичей. Так было в уродливом бытие, где преобладало рабство, суеверие, насилие, темнота.

Домашнее закрепощение женщины было выходом для неё от внешнего насилия. Вот, что пишет в своём нравоучении тот же Даниил Заточник:

«Послушайте, жены, слова апостола Павла:

крест – глава церкви, а муж – жене своей.

Жены, стойте же в церкви и молитесь Богу и святой Богородице;

а чему хотите учиться, то учитесь дома у своих мужей.

А вы, мужья, в законе храните жен своих,

ибо нелегко найти хорошую жену»

Но домашнее закрепощение женщины делало, порой, её злой и стервозной. Ту Даниил Заточник констатирует лишь факт, не вдаваясь в анализ причины. Беседа то шла между патриархами!

«Хорошая жена – венец мужу своему и беспечалие,

а злая жена – горе лютое и разорение дому.

Червь дерево точит, а злая жена дом своего мужа истощает.

Лучше в дырявой ладье плыть, нежели злой жене тайны поведать:

дырявая ладья одежду замочит, а злая жена всю жизнь мужа своего погубит.

Лучше камень бить, нежели злую жену учить;

железо переплавишь, а злой жены не научишь»

И вот почти тысячу лет Русская Цивилизация была «заперта» в доме своего патриарха. Но стервозность её была тихой, а примеры самопожертвования ярки и выразительны. «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт». В героизме женщин чувствуется вся надрывность, вся нестерпимость такой жизни. Рудольф Итс, посвящая свою книгу женщине писал: «Полисные и мировые религии превратили женщину в злого гения, в исчадие ада, детище греха. Женщина, исповедующая ислам, не может открыть лица, войти в мечеть через главный вход; христианство изначально признаёт её за низшее существо…»

Русская Революция 1917-го года разрушила ЭТОТ отживший патриархат. Люди стали равными по отношению друг к другу и к власти. В 1921 году Ленин писал: «У нас в России такой низости, гнусности и подлости, как бесправие или неполноправие женщины, этого возмутительного пережитка крепостничества и средневековья, подновляемого корыстной буржуазией и тупой, запуганной мелкой буржуазией во всех, без единого изъятия, странах земного шара» (В.И.Ленин ПСС т.44, стр. 146)

Именно тогда Женская Русская Цивилизация обрела свободу, и всю свою красоту, все свои способности бросила на становление нового человека.

Глава 3. Пчелиный рой

«Когда совсем готовый, населённый и просвещённый край, некогда тёмный, неизвестный, предстаёт перед изумлённым человечеством, требуя