* * *

БЕССАРАБИЯ. Бессарабия представляла собой продолжение южной части Украины со сходным смешанным городским населением, только крестьянство было румынским. Узкую полоску земли между реками Днестр и Прут Россия завоевала в 1812 году. Бессарабия составляла северо-восточную половину провинции Молдавия, одного из двух румынских княжеств, бывшего предметом спора между Российской и Османской империями с начала XVIII века. Традиционно управляемая румынскими боярами, она была жертвой особенно непереносимого налогового гнета, при котором крестьяне, несмотря на плодородные земли, оставались одними из самых беднейших в Европе.

После Крымской войны и провозглашения независимости в 1861 году Бессарабия на некоторое время стала частью Румынии и даже после возвращения по решению Берлинского конгресса оставалась единственной европейской территорией России, на которую предъявляло претензии другое национальное государство.

После первой аннексии 1812 года Бессарабия некоторое время пользовалась автономией по типу той, что была дарована Финляндии, но утратила ее в 1828 году. Бедность региона и его доступное положение заставили власти империи сделать все возможное, чтобы ослабить местную элиту и установить там российское чиновничество. Русские помещики получали в Бессарабии землю. К концу XIX века эта область стала приютом для нового, беспочвенного русского правящего класса; именно здесь во множестве расцвели монархистские и антисемитские движения.

* * *

ПОЛЬША. Во второй половине XVIII века Россия осуществила, возможно, самый роковой акт имперской экспансии, уничтожив польское государство и аннексировав большую часть его территории. Для того, чтобы понять, почему это случилось и почему Россия проявила подобный цинизм и жестокость, следует вспомнить, что и сама Польша одно время была соперничающей великой державой, заявляющей свои права на поглощение всех восточнославянских земель, причем в какой-то период — со значительным успехом.

Это было не просто соперничество великих держав, но и в какой-то мере ожесточенная семейная ссора. Территории, составлявшие восточную половину Речи Посполитой, в период до монгольского нашествия являлись частью владений князей Руси и таким образом включались Москвой в программу «единения русских земель». Поляки, будучи славянами и получив часть наследства Киевской Руси, могли выдвинуть вполне обоснованные притязания на земли украинцев и белорусов. Тот факт, что они католики, только делал эти притязания вдвойне отвратительными в глазах православных русских. Их культура, подчеркнуто аристократическая и ориентированная на Запад, дополняла картину семейного вероломства.

Прежде всего Польша была важна для России с точки зрения стратегии. Она занимала открытое равнинное пространство, через которое европейские державы на протяжении веков вторгались в Россию. Применяя логику степной дипломатии, столь привычной для России в урегулировании отношений с соседями, можно сказать, что Польша должна быть либо достаточно сильной, чтобы оказать сопротивление и обеспечить стабильную границу, как, например, Китай, либо должна оказаться под властью России.

По мере того, как в конце XVII — начале XVIII века Польша становилась все более слабой, Россия начала использовать методы, столь хорошо послужившие в борьбе со степными соседями: прежде всего содействуя внутреннему расколу, чтобы установить свое влияние и при необходимости уничтожить враждебное государство. Беда Польши состояла в том, что подобная незамысловатая техника ведения борьбы оказалась как нельзя более эффективной в данном случае. Монархическая власть в Польше не являлась наследственной, главу государства избирали, а это давало большие возможности для политических интриг многочисленных группировок. Согласно либеральной конституции Польши даже один член парламента мог помешать принятию резолюции, и хотя этим правом, как считалось, не злоупотребляли, оно все же ослабляло возможности государства. Кроме того, та же конституция предусматривала право группы граждан, «конфедерации», защищать любое дело, что те считали законным, посредством вооруженных действий.

Петр I и его преемники пользовались подобными недостатками законодательства, чтобы сохранять слабость Польши и поддерживать гегемонию России: оказывали помощь аристократическим группировкам, мешали попыткам изменить конституцию и вмешивались в выборы короля. Когда возникала острая необходимость, Россия посылала в Польшу войска: в одном случае солдаты даже ворвались в парламент во время заседания и арестовали депутатов, неблагосклонно расположенных к учету интересов Российской империи.

Однако в отличие от степных ханств Польша являлась крупной европейской державой, и другие державы, естественно, проявляли интерес к тому, что с ней происходит. Не провоцируя всеобщую европейскую войну, что было не в ее интересах, Россия не могла осуществить свои разрушительные планы относительно Польши. Для этого следовало учесть по меньшей мере, как на это посмотрят Пруссия и Австрия. Вот почему разделение Польши смогло произойти в конце концов только по соглашению этих трех государств. Соглашение осуществлялось тремя стадиями, в 1772, 1793 и 1795 годах. По замыслу это был всего лишь акт традиционного русского строительства империи: объявляя о втором разделе, Екатерина Вторая заявила, что Россия восстанавливает суверенитет над «землями и гражданами, некогда принадлежавшими Российской империи, которые населены их соотечественниками и озарены православной верой».

Население присоединенных при разделах территорий отличалось большим разнообразием: около 40 % составляли украинцы и белорусы, 26 % — поляки, 20 % — литовцы, 10 % — евреи и 4 % — русские. 38 % были католиками, 40 % — униатами, 10 % исповедовали иудейскую веру и 6,5 % — православие. Но трудности заключались не в разнообразии — в конце концов, с этим Россия уже научилась справляться. Роковым для нее стал тот факт, что поляки и евреи оказались самыми непримиримыми противниками российского имперского правления и постоянным источником недовольства и конфликтов.

Поляки были католиками, и большинство из них отождествляло себя с латинским Западом контрреформации. В культурном и экономическом плане они стояли на более высокой ступени, нежели русские. Их гражданская концепция противоречила всей практике и теории политической власти в России. В Польше, как и в Англии, политические права являлись продолжением расширения феодальных аристократических привилегий — «золотой свободы», — которые распространялись на все население. Процесс формирования этих прав начался с опозданием, но уже был заметен в последние годы существования Речи Посполитой и нашел отражение в конституции 3 мая 1791 года. И в традиционной аристократической, и в новой демократической формах польский идеал оказался несовместим с российским самодержавием. К несчастью для поляков, а возможно, и для русских, продолжавшийся раскол общества на знать (шляхту) и остальных не позволил им создать сплоченное движение национального сопротивления после включения в состав России. Будучи не в силах сбросить российское господство и не желая покориться России, Польша была постоянно гноящейся язвой на политическом теле России, наглядно демонстрируя те проблемы, с которыми сталкивается империя азиатского типа, когда пытается подчинить европейскую нацию.