мили - 9:22,2. После этого состязания Джим отправился в кафе «Пиза Виа», за четыре квартала от своего дома, чтобы отпраздновать это событие с Доном Стеффенсом и другими приятелями по дорожке.

Спустя две недели, 23 ноября, в Канзас-Сити он еще раз по-настоящему испытал себя в сезоне. Он выступил в беге на четыре мили в соревнованиях Любительской ассоциации Канзас-Сити, однако был всего лишь третьим.

Журнал «Трэк энд филд ньюс» задал вопрос Тиммонсу относительно перспектив достижения высоких результатов у его юных бегунов. Тиммонс ответил: «Я уверен, что через несколько лет мы будем свидетелями не только того, как школьник пробежит милю за 4 минуты, но и проиграет состязание другому бегуну из новичков. Одно может препятствовать этому - психологический фактор. Как только мы осознаем, что результат 4:10,0 на милю стал обычным явлением и что нет никакого таинства в том, чтобы добиться результата 4:00, этот результат будет повторяться достаточно часто». Тиммонс не упомянул в своем высказывании о Джиме, однако он по-прежнему продолжал считать, что Джим будет первым школьником, который пробежит милю быстрее чем за 4 минуты.

«Внимание, которым окружили Джима, не повлияло на него нисколько,- вспоминает отец Райана.- Он продолжал оставаться самим собой. Он не любил, когда мы в его присутствии толковали с другими людьми о его достижениях».

Через два дня после рождества Джиму предстояла поездка в Сан- Франциско на первые в его жизни соревнования в закрытом помещении: бег на две мили специально для школьников. Дон Стеффенс описывает трудности тренировки Джима в то время следующим образом: «Я вызвался помочь Джиму в его подготовке, после занятий в школе к этим соревнованиям. Правилами штата запрещено тренеру работать со своими учениками в межсезонье. Джим и его тренер могли поговорить о тренировочных планах днем, а вечером мы с Джимом принимались за работу. Я был рядом с ним около двух третей всего времени (за исключением утренних тренировок). Я чувствовал себя виноватым: перед Джимом стояли громадные задачи и он вынужден был справляться один. Никто не мог выйти на дорожку и проделать тренировочное задание вместо него. Он работал в напряжении все время. Он бегал на дорожках стадионов Ист и Саутист. Он бегал на поле закрытого стадиона университета Уичито, расположенного в круглом здании, где дорожки проходили по внутренним коридорам.

В один из вечеров было холодно, шел снег, и потребовалось примерно на час больше, чем обычно, чтобы проехать три мили до университета. Бег в этом здании был одним из самых трудных моментов в тренировке Джима. Там было жарко, дымно; помещение плохо проветривалось. Он бегал отрезки по полмили и по четверти мили, и его легкие «горели». Он просто не мог справиться с дыханием.

«Какая-то сила заставляла его продолжать бег. Люди из Калифорнии пригласили его, и он не хотел разочаровать их. Правда, он был совершенно один. Я пытался ободрить его, но смог сделать лишь очень немного. Именно в тот вечер, когда Джим пробежал прикидку на время, он решил не ехать в Сан-Франциско. «Не думаю, что я могу справиться хорошо!» Он был расстроен, и действительно,его результаты не были высокими. Он заявил, что не хочет выезжать на соревнования, если не может показать лучшее, на что способен».

Джим вспоминает об этом просто: «За пару недель перед встречей я не хотел ехать, я очень боялся и нервничал».

Главным соперником Джима был Джерри Линдгрен из Роджерс Хай Скул в Споукейне, штат Вашингтон. Тренер Линдгрена Трэйси Уолтер рассказывает о первой встрече между этими двумя школьниками так: «Мы с Джерри стояли у двери нашей комнаты в Хайет-хаус в Пало-Альто, когда вышел Джим. Я был сразу очарован этим юношей из Канзаса. Широкая улыбка не сходила с его лица и излучала тепло, но все же в его манерах было что-то необъяснимое от зрелого человека».

Джим настроился пробежать две мили за 9 минут, однако на старте упал и лишился шансов побить Линдгрена. Линдгрен показал 9 минут ровно; этот результат был лучшим даже для его возрастной группы, как в закрытом помещении, так и на открытой дорожке.

Когда Джим лежал на деревянной дорожке, всего в пятнадцати ярдах от линии старта, у него мелькнула мысль: «Встать и продолжать бег. Они заплатили за мой проезд. Я должен вести себя как полагается».

Джим встал и продолжал бег. Потом он сказал: «Во время соревнования я чувствовал себя по-настоящему обескураженным. Рука и колено немного болели». Он финишировал вторым, далеко позади Линдгрена, и все же улучшил рекорд средних школ в закрытом помещении. Его результат 9:22,6 стал рекордом для юниоров.

«Я был расстроен тем, что узнал, но был доволен, что встал и закончил бег. Пожалуй, сделав это, я почувствовал себя счастливым».

«Джим был потрясен и разочарован в себе,- рассказывает Тиммонс,- и все же я думаю, от него потребовалось немало отваги, чтобы подняться и после падения на глазах у 10 тысяч болельщиков выиграть второе место и к тому же побить национальный рекорд средних школ. Ему очень не повезло - винить кого- либо или оправдывать его падение причин не было,- и он был очень разочарован. Стоило только взглянуть на него, и становилось ясно, как ему тяжело».

То, что Джим падал и спотыкался, нельзя объяснить его юношеской неловкостью. Что-то непонятное как бы оглушало его во время бега. Часто он заканчивал бег с таким ощущением, словно резко переходил с одной высоты на другую.

Зимой тренировка Джима зависела от погоды. Когда дорожка была сырой, он бегал по трассе для гольфа Екоу Хиллз или Мидоу Парк. Из-за неопределенности в отношении погоды, а также для обеспечения базы выносливости на последующий сезон тренировки Джима в феврале были совсем иными.

Его объем бега возрос до 16 миль в день, более чем 110 миль в неделю. В это время он проводил скоростную работу меньше, чем летом. Каждый день был отличен от других, и даже в течение какого-нибудь дня было разнообразие в применении тренировочных средств.

Это было нужно для того, чтобы исключить скуку.

«Я пробежал уйму миль по льду и снегу. Бег по льду дает забавное ощущение. Я надевал тяжелые туфли на резиновой подошве и таким образом избегал сильного скольжения».

«Джим довольно продолжительное время был обескуражен,- вспоминает Тиммонс.- Такой режим необычен для юноши. Ему приходилось бегать в одиночестве по льду и сугробам и притом нередко в темноте. Не было никого, кто мог бы составить ему компанию. И не только одно это. Канзасские правила для средних школ запрещали