— Прям-таки с Боровиковым? А вам известно, что к нему приходят по записи? По предварительной договоренности, за месяц? Что существуют приемные дни? Что офис у него, в конце концов, в столице, как и положено, а не в лесу, где господни Боровиков отдыхает?

Влад изобразил на лице жалобное недоумение пополам с огорчением.

— Как же так, — пробормотал он убитым тоном. — Как же мне выполнять мою работу и получать бонус, если меня отсылают к столь важным персонам? Я ведь маленький человек, представитель фирмы, и всего-навсего хочу предложить…

— Что предложить? — перебил его охранник. — У него все есть. А у тебя даже с собой ничего нету, кроме сраного блокнота.

На добром лице Рокотова — очков он, впрочем, не снимал — изобразилась робкая надежда.

— Так этого с собой так вот волоком не таскают, — объяснил он благодушно, надеясь развеять недоразумение. — Об этом лишь договариваются… что ж, считайте, раз такое дело, что я пришел именно записаться на беседу… Вы ведь лицо полномочное? Вы имеете право записывать?

— Хозяина все равно нет, — буркнул охранник. — Переночевал и укатил в Белокаменную. Начальник службы безопасности вас устроит? — Он хитро прищурился.

Коротаев. Ну вот и познакомимся.

Рокотов прижал руки, к груди. Блокнот вспотел.

— Меня устроит любое уполномоченное лицо, — поклялся он. — Я буду счастлив побеседовать с начальником вашей службы.

Бугай-охранник взялся за рацию.

— Андрей Васильевич, — произнес он учтиво. — Прошу прощения, по тут явился какой-то фирмач и хочет записаться…

До Рокотова донесся недовольный громкий голос:

— Фирмач? Гони его в шею.

— Но он желает записаться на прием…

— Ах, он желает… Сказано — гони.

— Да он прилип, как банный лист, не уходит… Мне самому никак.

— Мать твою так и разэтак, на хрена ты туда посажен? Сейчас подойду, и он все скоренько усвоит.

Дальше Влад разобрал лишь сумбурное бурчание. Охранник отключил связь.

— Сейчас Андрей Васильевич спустится, — сказал он будто бы снисходительно. На лице его одновременно появилось и закрепилось мстительное выражение, готовность насладиться унижением чудака.

Или уничтожением.

Тут уж как карты лягут.

Полностью удовлетворенный, Рокотов принялся ждать.

Минут через пять к будке подошел среднего роста лысоватый мужчина с глубоко посаженными глазами и острыми скулами.

Он не стал отпирать ворота, он вышел к Рокотову через будку.

— Коротаев, — коротко и нехотя представился он. — Кто вы такой? Что вам здесь нужно? Гриша, обыщи его. Хоть это ты способен сделать?

Охранник выскочил следом и привычными жестами-оглаживаниями изучил Рокотова, но ничего страшного не нашел.

Влад всем видом показывал, что эти изучающие оглаживания ему чрезвычайно приятны.

— Так что вам здесь понадобилось? — повторил свой вопрос Коротаев, заложив руки за спину. — Это государственные владения. Вы видели знак?

Коротаев брал его на понт: это явно частное владение. Он был уверен, что чужак не отправится на поиски пропущенного несуществующего знака.

Рокотов решил добавить себе спеси и достоинства.

— Меня зовут Станислав Валентинович, — поклонился он не без грации. — Фамилия — Лошаков. Вот мои документы.

Начальник службы безопасности брезгливо взял документ и изучил его, явно сожалея об отсутствии электронного микроскопа.

— Так, — сказал он в итоге. — Это нас всех очень обрадовало. Мы в телячьем восторге. Мы готовы вас целовать. И что из этого вытекает?

Паспорт он не вернул и держал в руках.

Я представляю уважаемую и известную за рубежом австрийскую фирму. — доверительно признался Влад. Он назвал фирму, которую, в свою очередь, назвал ему генерал Ясеневский.

Такая фирма и вправду существовала. Являлась надежно законспирированным центром российской резидентуры.

— Наша фирма занимается всем — строительством, мебелью, общим благоустройством. Естественно, мы заняты поисками состоятельных и почтенных клиентов, а потому я пришел сюда…

— Кто дал вам наводку? — быстро спросил Коротаев.

— Никто, — удивленно ответил представитель фирмы. — Вы просто оказались первыми на очереди. Потом я отправлюсь дальше, ориентируясь на масштабность строительства. Здесь ведь очень много особняков, непочатый край…

— Край непуганых идиотов, ага, — саркастически кивнул Коротаев.

Влад тараторил, словно не слышал его:

— Мы многое можем предложить, и я обращаю ваше внимание на тот немаловажный факт, что все наши изделия — штучная, ручная работа. Если у вас все построено — не беда. Винтовые лестницы… гобелены… имеется антиквариат…

Он старательно подделывал свою речь под давно заученный стандартный текст, который ему приходилось проговаривать сотни раз.

Коротаев внимательно слушал его. Рокотову показалось, что все эти гобелены тот примеряет не к усадьбе Касьяна Михайловича, а к себе лично.

— Можете показать образцы? — осведомился Коротаев.

— В настоящий момент, к сожалению, — нет, — сокрушенно развел руками Рокотов. — Это целый короб, а работа требует пеших переходов. Не таскать же мне на себе такую тяжесть в этакую жару…

Коротаев от души расхохотался:

— Что же это — сапожник без сапог! Что это за торговец, который даже не в состоянии показать свой товар?

— Мой стиль — работа сугубо по предварительной договоренности, — твердо ответил Рокотов.

— Волка ноги кормят, — усмехнулся тот. — Что ты гонишь фуфло-то? Говоришь о предварительной договоренности, а сам являешься запросто, как в свою хрущобу…

«Тебя уж точно ноги кормят, — подумал Влад. — И руки. И еще кое-что…»

Он уже вычислил этого типа и в достаточной мере оценил, насколько он опасен.

— Вот я и хочу предварительно договориться, — твердо сказал Рокотов.

— Что ж… — задумчиво проговорил Коротаев и вернул ему паспорт. Похоже, начальник охраны решил сменить гнев на милость — не растрачиваться же на всякую коммерческую плесень. — Касьян Михайлович будет отсутствовать еще несколько дней, хотя может и появиться — начальство непредсказуемо. Но запись к нему зашкаливает… месяца три ждать придется. На ваше великое счастье, господин Лошаков, я уполномочен решать вопросы такого уровня. И если при нашей следующей встрече вы представите мне какие-нибудь верительные грамоты… проспекты… то я не исключаю, что та или иная сделка станет возможной.

Рокотов даже подпрыгнул от восторга:

— Вы крайне любезны…