Стивен отложил каталог и огляделся.

– Судя по всему, доходная профессия. Но какое отношение имеет к этому ваш дядя?

Лицо Сары вновь стало серьезным.

– Позвольте для начала взглянуть на то, что лежит у вас в сумке.

Стивен осторожно протянул ей шкатулку. Она открыла ее, скользнула взглядом по фотографиям и черному локону. Потом задумчиво полистала пожелтевшие страницы дневника, чуть ли не с трепетом провела рукой по бархатной обложке.

– Так это правда, – проговорила она наконец.

– Правда? – переспросил Стивен. – В каком смысле правда?

Девушка продолжала смотреть в книгу, словно пыталась что-то в ней разглядеть. Через некоторое время она наконец подняла взгляд.

– У моего дяди было довольно необычное хобби. Он коллекционировал книги о короле Людвиге Втором, в особенности все, что связано с его смертью. Он был убежден, что трагическая кончина Людвига представляет собой величайшее из нераскрытых убийств в немецкой истории.

– Убийств? – с недоверием переспросил Стивен. – Я, конечно, слышал что-то подобное. Но…

– Господин Лукас, – нетерпеливо перебила его Сара. – Что вам вообще известно о короле Людвиге Втором?

Букинист пожал плечами.

– Ну, это король Баварии. Был, по всей видимости, довольно странным человеком. Жил в мире собственных фантазий, построил несколько сказочных замков и в конце концов был объявлен душевнобольным и лишен власти. Вскоре после этого умер при невыясненных обстоятельствах.

– Не то чтобы содержательно, но в целом все верно. Однако следует добавить, что это не какой-нибудь там король, а Король с большой буквы. По крайней мере, если говорить о его популярности.

Сара взяла из шкатулки одну из фотографий и сунула Стивену прямо под нос. Лукас отметил, что и ногти у девушки покрыты зеленым лаком.

– Никакой другой правитель не может похвастаться такой известностью, – пояснила она с улыбкой. – Его портреты узнают, наверное, даже за Китайской стеной. Это превосходная иллюстрация нашим мечтам и желаниям. В отличие от нас, простых смертных, он имел возможность претворить свои мечты в жизнь.

– Хотя в политике… – начал Стивен.

– Он был полным неудачником, знаю, – Сара вздохнула. – Если судить Людвига Второго лишь по его политическим достижениям, сейчас о нем давно позабыли бы. Но кто вспоминает о политике, глядя на этот сказочный замок, с которого начинается любой диснеевский фильм?[10] Не говоря уже о его смерти.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, загадки всегда привлекают внимание, – ответила девушка и аккуратно положила фотографию обратно в шкатулку. – Уверена, у вас тоже есть собственная история относительно смерти сказочного короля.

– Собственная история? Я знаю только официальную версию, – Стивен пожал плечами. – Насколько мне известно, сумасшедшего и низложенного короля отправили в замок Берг на Штарнбергер-Зее. Там он сбежал от своего психиатра, Бернхарда фон Гуддена. Тот погнался за ним и догнал у самого берега. Они схватились, и в результате Людвиг утопил фон Гуддена, а потом и сам покончил с жизнью.

– На мелководье?

Стивен нахмурился.

– Что, простите?

– Вода в том месте, где якобы утопился король, едва доходила ему до бедер, – пояснила Сара. – Людвиг был превосходным пловцом. Кроме того, в его легких не обнаружили воды.

– Так вы хотите сказать…

– Я ничего не хочу сказать, – продолжала Сара. – Просто перечисляю факты. И это лишь одна из многочисленных неувязок в официальной версии. Хорошая почва для различных легенд. Вы, к примеру, знали, что врачам не разрешили осмотреть трупы? Кроме того, часы фон Гуддена встали на час позже, чем часы короля. А некоторые из свидетелей или умерли при загадочных обстоятельствах, или исчезли, или внезапно разбогатели. И… – Она махнула рукой. – Книг о странных событиях тринадцатого июня тысяча восемьсот восемьдесят шестого года великое множество.

– Я и не знал, что среди искусствоведов есть сторонники теории заговора, – усмехнулся Стивен. – Должно быть, это экстравагантное увлечение передалось вам от дяди. Впрочем, с вашей работой в этом нет ничего удивительного.

Сара смерила его холодным взглядом:

– Господин Лукас, если вы принимаете меня за дурочку, то ошибаетесь. Я действительно специализируюсь на искусстве девятнадцатого века, но мне нет никакого дела до того, как умер Людвиг Второй. Пусть он хоть накрашенный и в женских туфлях утопился бы в сливочном креме. А вот что действительно имеет для меня значение, так это смерть моего дяди. И сейчас речь идет главным образом о нем, ясно?

– Простите, – пробормотал букинист. – Довольно бестактно с моей стороны.

Сара отмахнулась:

– Проехали.

Она вынула смятую пачку ментоловых сигарет и закурила. И лишь сделав несколько глубоких затяжек, продолжила:

– В последние годы дядя Пауль открыл для себя Интернет. И таким образом, видимо, узнал о небольшом аукционе недалеко от Нюрнберга. Распродажа имущества. Там продавалась и эта странная штуковина, – Сара взяла деревянную шкатулку и легонько встряхнула. – При этом его в первую очередь интересовал именно дневник. Вернее, имя его составителя – Теодор Марот.

– Ассистент королевского лейб-медика Макса Шляйса фон Лёвенфельда, – вставил Стивен.

Сара кивнула:

– Марот был амбициозным молодым человеком из Страсбурга, с тысяча восемьсот семьдесят второго года работал в хирургической клинике в Мюнхене. Вероятно, там Лёвенфельд и обратил на него внимание и взял к себе в ассистенты.

Она снова глубоко затянулась. От табачного дыма и запаха ментола у Стивена слегка закружилась голова. Кроме того, он не мог оторвать взгляда от ее зеленых ногтей.

– Такой интерес к его личности вызван вот чем, – продолжила Сара. – Ассистент Лёвенфельда был не только амбициозен и смышлен, но и очень хорош собой. Настоящий французский денди и питал слабость к искусству. Людвиг, должно быть, влюбился в него. Во всяком случае, с семьдесят пятого года он постоянно фигурирует в письмах короля. В некоторых хрониках даже утверждается, что Марот был у Людвига любимым товарищем по играм. И… – Она выдержала театральную паузу и улыбнулась. – Очевидно, до последнего дня находился при нем в замке Берг. Некоторые очевидцы утверждают также, что после смерти Людвига именно Теодор Марот заговорил об убийстве.

Стивен присвистнул сквозь зубы.

– Когда я впервые увидел фотографии с локоном, то увидел в этом лишь доказательство какой-то гомосексуальной связи короля, – пробормотал он. – Но, если я вас правильно понял, в этом дневнике скрыто нечто большее. Выходит, ваш дядя считал, что с его помощью можно разгадать тайну смерти Людвига Второго?