– Контракты выбить не так-то легко, – задумчиво произнес Каспер.

– Мой дядя помог.

– И чем же ломовой труд в Новом Земе привлек того, кто много лет честно зарабатывал на хлеб во Фьерде?

– Будь моя воля, я бы жил и умер здесь, среди льдов, – воскликнул Енок с таким жаром, что Нина поняла: он говорит правду. – Но с работой плохо, а легкие моих сыновей не переносят холода.

– Всем сейчас нелегко. – Стражник повернулся к Нине. – А ты что будешь делать в Кофтоне?

– Шить, если найду заказы. Могу и в поле работать. – Нина опустила голову. Черт побери, она умеет хитрить, что бы там ни говорила Зоя. – Как велит супруг.

Каспер продолжал разглядывать бумаги, словно чего-то ждал. Нина подтолкнула Енока локтем. С таким видом, будто его сейчас вырвет, мужчина полез в карман, достал оттуда мешочек с фьерданскими монетами и протянул Касперу.

Стражник вздернул бровь, потом его физиономия расплылась в довольной ухмылке. Нина вспомнила, с каким выражением он смотрел на чаек, терзавших прикованных к столбу на солнцепеке женщин-гришей, на окровавленные птичьи клювы, к которым прилипли ошметки кожи и клочья волос.

Каспер махнул рукой.

– Да пребудет с вами Джель.

Однако не успели они ступить на трап, как сзади послышалось:

– Одну минуту!

Биргир. Ну что ж так не везет! Солнце еще не село, им должно было хватить времени. Отец Енока, стоявший на трапе рядом с Леони, заколебался; Адрик, глядя на Нину, едва заметно качнул головой. Посыл означал: не поднимай шума. Нина подумала об остальных гришах, набившихся в трюм «Отверженного», и прикусила язык.

Биргир встал между Каспером и вторым стражником. Для фьерданца он был низкорослым, с покатыми, как бычья холка, плечами. Мундир сидел на нем безупречно – скорее всего, предположила Нина, был пошит на заказ.

Стоя за спиной Енока, она шепнула мальчикам:

– Идите к дедушке.

Братья не двинулись с места.

– Мы все сильно утомились с дороги, – дружелюбно сказал Енок Биргиру. – Ребятишки уже хотели бы прилечь.

– Сперва посмотрю ваши бумаги.

– Мы только что показали их вашему человеку.

– У меня зрение получше будет, чем у Каспера.

– А как же деньги… – слабо запротестовал Енок.

– Что за деньги?

Каспер и его напарник пожали плечами.

– Знать не знаю ни о каких деньгах.

Енок неохотно протянул документы капитану Биргиру.

– Может, мы договоримся по новой? – предложил старик.

– Стой где стоишь, – приказал Биргир.

– Но наш корабль скоро отплывает, – робко проговорила Нина из-за плеча Енока.

Биргир бросил взгляд на «Отверженного», потом на мальчишек, беспокойно дергавших отца за руки.

– В море эти ребятки сами изведутся и всех изведут. – Он опять посмотрел на Енока и Нину. – Странно, что жмутся они не к матери, а к отцу.

– Им страшно, – объяснила Нина. – Вы их пугаете.

Холодный взор Биргира переместился на Адрика и Леони. Капитан хлопнул бумагами по обтянутой перчаткой ладони.

– Это судно никуда не уйдет. По крайней мере, пока мы не осмотрим его до последнего дюйма. – Биргир махнул Касперу. – Тут дело нечисто. Дай знать остальным.

Каспер потянулся за свистком, но прежде, чем он успел набрать воздуха, Нина выбросила вперед руку. Два острых обломка кости вылетели из ножен, пришитых изнутри рукава, – вся ее одежда имела такие «карманы». Дротики вонзились в трахею Каспера, из горла стражника вырвался свистящий хрип. Нина сделала быстрое движение, и заостренные обломки провернулись. Стражник рухнул на землю, схватившись за горло.

– Каспер! – Биргир и второй стражник полезли за оружием.

Нина толкнула Енока и детей себе за спину и прорычала:

– Быстро на борт. – «Не поднимай шума», да? Начала не она, но она будет той, кто это закончит.

– Я тебя знаю. – Биргир направил на нее ствол пистолета. Его взгляд был ясным и жестким, как речные камни.

– Смелое утверждение.

– Ты работаешь на консервной фабрике, потрошишь рыбу. Я сразу понял, что с тобой что-то не так.

– Со мной много чего не так, – не сдержала усмешки Нина.

– Мила, – предостерегающим тоном произнес Адрик.

Мила, Нина – какая теперь разница? Время уговоров и взяток прошло. Она больше всего любила именно такие моменты – когда слетали все маски.

Нина шевельнула пальцами. Костяные дротики выдвинулись из трахеи Каспера и исчезли в потайных ножнах на рукаве. Стражник корчился на земле, на его губах пузырилась кровавая пена; выпучив глаза, он хватал ртом воздух.

– Дрюсье, – с ненавистью прошипел Биргир. – Ведьма.

– Не нравится мне это слово. – Нина шагнула ближе. – Называй меня гришом, зовой или, если хочешь, смертью.

Биргир расхохотался.

– На тебя смотрят два ствола. Ты вправду рассчитываешь убить обоих, прежде чем один из нас спустит курок?

– Ты уже умираешь, капитан, – нежно проворковала Нина. Костяное оружие, изготовленное для нее фабрикаторами Ос Альты, придавало уверенности и бессчетное количество раз выручало из трудных ситуаций, и все же порой Нина чувствовала смерть, уже выбравшую свою жертву, – как, например, этого человека в мундире с начищенными пуговицами, что стоял перед ней, надменно задрав подбородок. При ближайшем рассмотрении он оказался моложе, чем думала Нина; золотистая щетина торчала неровными кустиками, словно капитан не мог отрастить нормальную бороду. Стоит ли сожалеть о нем? Нет, решила она.

Нина, с мягким упреком промолвил Матиас. В его голосе сквозило разочарование. Что ж, видимо, ей уготовано судьбой расправляться с фьерданцами в доках. Бывают судьбы и похуже.

– Ты ведь и сам знаешь, верно? – продолжала она. – Там, глубоко внутри. Твое тело тоже знает. – Она приблизилась еще на шаг. – Неотступный кашель. Боль, которую ты списываешь на ушиб ребра. Потеря вкусовых ощущений. – В угасающем свете дня Нина видела, как на лицо капитана легла тень страха. Это дало ей силу, а странные вздохи в голове зазвучали громче. Шепот нестройного хора нарастал, заглушив собой голос Матиаса.

– Ты служишь в гавани, – вела монолог Нина, – и сам видел, как легко крысы прогрызают стены изнутри. – Рука Биргира, сжимавшая пистолет, дрогнула. Он не сводил с нее глаз, сверлил взглядом, но не как стражник, а как человек, который хочет заткнуть уши, однако вынужден дослушать все до конца. – Враг уже поселился у тебя внутри, больные клетки медленно пожирают здоровые – там, в легких. В таком молодом возрасте это необычно. Ты умираешь, капитан Биргир, – негромко, почти по-доброму сказала Нина. – А я просто тебе помогу.