первое столкновение хорезмшаха с монголами, как и сам его поход в степь, позднее «Отрарского инцидента», то есть лета 1218 г. Еще более затруднительно предположить, что Субэдей отправился преследовать меркитов ранее 1217 г., когда Чингисхан смог освободиться от военных действий в Китае. Соответственно, все произошедшее, скорее всего, укладывается в один 1218 год, что позволяет вполне совместить данные источников: в конце 1217 г. Субэдей отправляется в поход на меркитов, а Джэбэ на Кучлука, который гибнет в 1218 г.; весной (к весне относит поход Джувейни) 1218 г. хорезмшах собирается на Кучлука, но идет на кипчаков (если речь об Иргизе, притоке Тургая, то лед с нее сходит в начале апреля), где сталкивается с монголами Субэдея (и/или Джучи); далее в том же 1218 г. происходят трагические события в Отраре и посольство Чингисхана в Хорезм.

Локализовать первую встречу монголов с хорезмийцами существенно труднее. Самые ранние известия более чем условны. Ибн аль-Асир вообще говорит лишь о некоей далекой области (4 месяца пути) в «Татарии». Ан-Насави пишет об Иргизе, но, судя по тексту, находит его в Кашгаре или в районе Иссык-Куля, в землях кара-китаев. У Джузджани про некую область «Югур». И только Джувейни переносит события в область Кам-Кемчик, а местом сражения указывает междуречье Кайлы и Кимач. Ему вторит Рашид ад-Дин, но извещает также о разгроме меркитов Субэдеем на реке Чам. Примирить эти сведения позволяет «Юань ши», где отмечен первый бой Субэдея с меркитами на реке Чан, а потом сообщается об их бегстве и сражении Субэдея с кипчаками «при Уюр». Ориентир для поисков дает маршрут хорезмшаха, описанный Джувейни: от Самарканда в Дженд, в низовья Сырдарьи. Это почти точно на север. Если бы направление было чуть восточнее, то местом назначения был бы Отрар, расположенный выше по Сырдарье и выступавший пограничной крепостью для отправляющихся на восток, в Монголию, Уйгурию, Китай, а также к кипчакам (канглы). От устья Сырдарьи до Иргиза около 300 км, что вполне преодолимо для армии даже в пустыне. Причем, это традиционный маршрут караванов из Хорезма к Южному Уралу. От верховий Иртыша до Иргиза ок. 1500 км, что может быть представлено как маршрут преследования меркитов, который перекочевывали в поисках укрытия у своих дальних родственников в Северном Приаралье.

Тему связи меркитов с половцами дополняет еще одно известие из жизнеописания монгольского полководца Тутуха (Тутука), по происхождению кипчака, возглавлявшего кипчакский полк при дворе императоров Юань в конце XIII в. Жизнеописание было составлено в первой половине XIV в. и многократно воспроизводилось китайскими источниками, включая «Юань ши». В частности, там указано, что предки Тутуха кочевали в районе «горы Юйлиболи», что некоторые исследователи признают указанием на принадлежность Тутуха к роду Юйлиболи, который предстает испорченной записью имени ольбери (или ильбари). «Гора Юйлиболи» находится «на расстоянии тридцати с лишним тысяч ли от Китая», причем «летом в тех местах ночи были очень короткими, и солнце, едва успев зайти, тотчас всходило снова»[41]. В одном из дополнений к жизнеописанию Тутуха указано, что зона кочевий рода Тутуха занимала междуречье Ya-i (Яик; Урал) и Yeh-te-li (Итиль; Волга)[42]. Кроме того, сообщается, что прадед Тутуха – Инассу укрыл у себя вождя меркитов Куду, за что поплатился: «Когда Тай-цзу [Чингисхан] выступил в поход против меркитов, государь меркитов Ходу бежал к кыпчакам. Инасы принял его. Тогда Тай-цзу отправил посла к Инасы и потребовал выдачи Ходу [в чем ему было отказано, поскольку Инасу уже дал клятву вождю меркитов]…Тай-цзу [Чингисхан] приказал своим полководцам покорить его. Инасы в то время был уже очень стар, и в его владениях произошли большие беспорядки. Сын Инасы Хулусумань послал послов к Чингиз-хану, желая подчиниться. Но Сянь-цзун, получив ранее приказ, стал во главе армии и уже наседал на границы владений. Тогда сын Хулусуманя, Баньдуча, поднял все племена, вышел навстречу Сянь-цзуну и покорился»[43].

Вне зависимости от этимологии «Юйлиболи» перед нами прямое свидетельство того, что меркиты были укрыты кипчаками (половцами), о чем, вероятно, сохранилось соответствующее родовое предание. Если допустить, что речь идет об ольбери, кочевавших между Уралом и Волгой (возможно, вплоть до Северного Приаралья), то маршрут погони за ними мимо Иргиза (притока Тургая) выглядит вполне логичным.

Осталось разобраться с именем главы преследователей. По «Сокровенному сказанию» и «Юань ши», их возглавлял Субэдей. Но арабские и персидские источники называют только Джучи, который был покорителем «лесных народов», включая киргизов в верховьях Иртыша, то есть развивал наступление на границе кипчакской степи.

Рашид ад-Дин сообщал, что в 615 г. х. (30 марта 1218 г. – 18 марта 1219 г.) покоренные киргизы отказались помогать Чингисхану воинами. Подавлять восстание направился Джучи, но «подоспел» на Алтай, когда Енисей (Кэм-Кэмджиут) уже сковал лед. Монголы перешли реку по льду и навели у киргизов порядок. Речь, скорее всего, об осени 1218 г. Это был второй поход Джучи на киргизов и повторное их покорение[44]. В другом месте, описывая «лесные народы», Рашид ад-Дин пометил, что «у этих племен [урасут, теленгут и куштеми] страна была расположена по ту сторону киргизов, [на расстоянии] около одного месяца пути», что, очевидно, не менее 1000 км западнее Енисея и может соответствовать междуречью Оби и Иртыша, а возможно, в целом Западной Сибири – области «Ибир-Сибир» восточных хроник. Продвигаясь вдоль границы лесостепи, Джучи должен был еще в 1207‒1208 гг. достигнуть Тобола, то есть пройти вдоль зоны расселения половцев. Впоследствии именно Джучи и его потомки вели кампании против кипчаков, населявших большую часть их улуса, отчего, возможно, имя Джучи плотно ассоциировалось у современников с военными действиями в половецкой степи. Кроме того, в конце 1218 г. он воевал на Енисее, куда прибыл с Запада после кампании против меркитов, в которой принимал участие с Субэдеем.

В сентябре 1218 г. в Отраре состоялся печальный инцидент: правитель этой области – кипчакский хан Инал (Иналчук), находившийся на службе Хорезма, племянник всесильной матери султана, которая также была из кипчаков, перебил 450 купцов, прибывших из Монголии. Чингисхан прислал к хорезмшаху посла с требование наказать виновного, но получил не просто отказ – его посол был убит. Война стала неизбежной[45]. Для Чингисхана, который еще не окончил кампанию в Китае, это было «открытием второго фронта». Возможно, что неизбежным, но точно преждевременным. Монголы пока вовсе не стремились к войне. Это видно по поведению Джучи перед боем с хорезмийцами, а также по многочисленным попыткам примирения – отправке посольств. Но беспечный хорезмшах – правитель крупнейшей азиатской империи, простиравшейся от Памира до Евфрата – чувствовал себя уверенно и не собирался препираться с дикими степняками. Хотя мог бы заметить легкость, с которой монголы покорили соседних уйгуров и кара-китаев, а также упорство, с которым маленький отряд Джучи (Субэдея) успешно противостоял огромной армии. Впоследствии вывод о низких боевых качествах хорезмийцев