– Неужели воет? – с мрачным изумлением произнес Эдриен.

– О, вы не слышали! День-деньской.

Эдриен представил себе роскошную пушистую кошку миссис Купер, и ему стало искренне жаль красавицу. Сам он больше любил собак, но, конечно, остро негативно воспринимал издевательства над любым животным.

– Значит, придется что-то предпринять.

– Да-да, предпринять! – живо подхватила миссис Купер. – Потому что дальше так продолжаться не может.

– Конечно. Нельзя же издеваться над живым существом.

Миссис Купер удовлетворенно улыбнулась.

– Правильно! Совершенно с вами согласна. Рада, что в этом вопросе мы с вами находим взаимопонимание.

Эдриен пожал плечами.

– Что вы, для меня это вовсе не вопрос. Если животное мучается, с этим нужно что-то делать.

– И немедленно! – вновь сверкнула взглядом миссис Купер.

Эдриен кивнул.

– Думаю, самое простое для вас – забрать ее к себе. Это сразу решит все проблемы.

Лицо миссис Купер вытянулось.

– К себе? – заморгала она. – Я… не понимаю. К себе – вы сказали?

– Ну да. Раз такое дело, бедняжку нужно спасать.

– То есть вы хотите, чтобы я этим занялась? – изумилась миссис Купер.

– Разумеется, – в свою очередь удивился Эдриен. – Кто же сделает это лучше вас?

В ее глазах возникла растерянность.

– Но как же так… Я не могу… Это так неожиданно…

– А, понимаю, – усмехнулся Эдриен. – Вам неловко забирать бедняжку. Но иного выхода, увы, нет. В противном случае ее мучения продлятся еще неизвестно сколько.

Брови миссис Купер испуганно взлетели.

– Неизвестно сколько? Но я не могу больше ждать! Мое терпение на пределе. У меня гипертония, давление подскакивает при малейшем волнении, а тут такое…

– Тогда тем более нечего раздумывать, – решительно произнес Эдриен. – Не сомневайтесь, забирайте малышку к себе – и дело с концом. Когда она окажется у вас, вы сразу успокоитесь. Накормите ее, напоите молочком, приласкаете, и на душе у вас воцарится покой.

Миссис Купер задумалась, потом неуверенно произнесла:

– Вы меня огорошили этим предложением. Взять к себе… напоить, накормить… Хорошо, допустим, но относительно ласк я даже не знаю…

– Что же здесь особенного?! – рассмеялся Эдриен. – Самое естественное дело.

– Для вас – может быть. Я же немного побаиваюсь, она как-то раз зарычала на меня…

– Правда? Гм, интересно было бы на это взглянуть. Что ж, возможно, у нее просто было плохое настроение или она себя плохо чувствовала. Животные ведь не могут нам рассказать о себе. Но вы не тревожьтесь, в конечном итоге ласка преодолевает все.

– Вы полагаете? – протянула миссис Купер. С минуту она молчала, будто обдумывая что-то, а потом вдруг ее настроение резко изменилось. Она сердито засопела и в упор взглянула на Эдриена. – Все это хорошо, мистер Леттери, но я никак не ожидала, что вы свалите проблему на меня. И как бы я ни любила животных… Словом, это ведь ваша собака, следовательно, вам ею и заниматься!

Эдриен опешил.

– При чем здесь моя собака? Разве мы говорим не о вашей кошке?

– Правильно, – кивнула миссис Купер, – я упомянула о ней в начале разговора, но…

– Постойте, ведь вы сами сказали, что она воет от тоски в подвале вашего брата, и я еще подумал, надо же до чего довели несчастное животное, что оно…

– Кто воет, моя Китти?

– Кто же еще? Вы отдали ее брату, которого одолевают мыши.

– Не путайте меня, пожалуйста, мистер Леттери. Китти действительно ловит мышей в доме моего брата, но воет не она, – вот еще выдумали! – а ваша собака. Она же и зарычала на меня однажды, когда я хотела ее погладить.

– А, так это не Китти на вас рычала? – машинально спросил Эдриен, размышляя над новостью, которую только что узнал.

– Кошки не рычат, мистер Леттери, – с достоинством произнесла миссис Купер.

– А как же тигры? – усмехнулся Эдриен, по-прежнему думая о своем.

Та прищурилась.

– Не знаю. Тигра никогда не держала. Не увиливайте от темы, мистер Леттери!

– Напротив, я как раз думаю о том, что вы сказали. Значит, Спайки-Сью воет в мое отсутствие?

Миссис Купер прерывисто вздохнула. Нелегко давался ей разговор – да еще с человеком, некогда выручившим попавшую в сложное положение Китти, – однако она намеревалась довести его до конца.

– Это начинается вскоре после того, как вы уходите на работу. Вероятно, Спайки-Сью тоскует без вас, поэтому и начинает выть. Кроме того, она лает и скулит. И так целый день. С ума можно сойти!

– Целый день? – сдержанно произнес Эдриен. – Но сейчас, по-моему, тихо.

– О, Спайки-Сью изучила ваш график и умолкает примерно за полчаса до того, как вы возвращаетесь с работы. Так что, пожалуйста, мистер Леттери, очень вас прошу, сделайте что-нибудь. Мы всегда были добрыми соседями, и мне не хотелось бы портить с вами отношения, – добавила миссис Купер, покрываясь алыми пятнами.

– Да-да, конечно… – пробормотал Эдриен.

Перед ним встала проблема, которой он совершенно не ожидал. Ведь раньше Спайки-Сью практически никогда не оставалась дома одна, во всяком случае так долго. На службу Эдриен отправлялся вместе с ней. За покупками они тоже ходили вдвоем. Или ездили в автомобиле – в этом случае Спайки-Сью ожидала Эдриена в салоне. Они словно составляли единую команду, пусть маленькую, но очень сплоченную. А сейчас Спайки-Сью, вероятно, чувствовала себя словно за бортом.

– Так я могу на вас рассчитывать? – с надеждой спросила миссис Купер.

Эдриен посмотрел на нее. Этой женщине приходится целыми днями слушать тоскливые собачьи завывания. И продолжается это уже три недели, то есть ровно столько, сколько Эдриен работает экспедитором на парфюмерной фабрике.

Она еще долго терпела! – промчалось в его мозгу. Другая бы на ее месте давно скандал устроила. Но что я могу ей сказать? Пожалуй, только одно…

– Конечно, миссис Купер, – изобразил Эдриен улыбку. – Как вы верно заметили, собака моя и возникшие с ней проблемы решать мне.

Глаза миссис Купер блеснули такой радостью, а с губ слетел такой вздох облегчения, что у Эдриена сжалось сердце.

Это как же бедняжка Спайки-Сью тосковала сама и донимала других, если сейчас моя соседка так чистосердечно и непосредственно предвкушает грядущую тишину? – с болью в сердце подумал Эдриен.

– Благодарю, мистер Леттери! – воскликнула миссис Купер.

– Пока не за что, – задумчиво ответил он. Затем, кивнув на прощание, двинулся вверх по лестнице к себе на второй этаж.