что им может быть только режиссер. Банки – это слишком скучно, NASCAR – слишком опасно. Потом он глянул на фото, посмотрел на Мари и приобняв, поцеловал ее, – спасибо, милая, что бы я без тебя делал!

– Учился бы работать на компьютере, подбирать программы по старению и даркнет осваивать! Все, я пошла спать, Хоакину скажи, чтобы сегодня меня не тревожил. Да, вот адрес этого продюсера.

Север сел за ноутбук, набрал адрес почты Ватунга и написал сообщение:

Ватунг, привет. Нужно встретиться и поговорить. Ничего экстренного или опасного. Север.

Потом он поехал в свой офис, погрузился в работу и стал ждать.

Вечером у Севера состоялся разговор с Хоакином, который ждал его приезда, чтобы узнать о решении.

– Привет, Хоакин, ждешь решения?

– Да, конечно!

– Ну слушай. Ты обсуждал это с Ангом?

– Да, и что?

– Я – тоже обсуждал, и я с ним согласен. Так что, собирайся на Кубу. И еще, пойми, тебе придется забыть все, что с тобой было после посадки на катер. Оно никуда не денется, потом, если потребуется – вспомнишь. Попрощайся с Мари, я знаю, она тебе нравится, это нормально, она всем нравится, и мне нравится, и Ангу тоже. У тебя здесь до отъезда остается примерно неделя, может быть две.

Ватунг откликнулся на следующее утро:

– Привет Север, я сильно занят, но готов встретиться. Прилетайте в Амстердам, на концерт, посвященный будущему Евровидению «Eurovision In Concert – 2017», он состоится 8 апреля, в концертном зале Melcweg. Билетами я Вас обеспечу. После концерта можно будет выпить по кружке хорошего пива и поговорить. Дайте знать про ваше решение, билетов мало. Вот номер моего телефона, он будет работать до концерта, а потом – нет.

Север и Анг решили слетать на встречу с Ватунгом. Но примерно в эти же сроки, у Севера была запланирована встреча в Алжире, на которой он обещал присутствовать в качестве эксперта по старинным коврам и которую он пропустить не мог. Он решил прилететь в Амстердам 8 апреля прямо перед концертом и встретиться с Ангом прямо там. Поэтому Север направил Анга в посольство Нидерландов получать визу, подготовив ему нужные документы.

Вылетев из аэропорта столицы Туниса в полдень, 8 апреля, Анг уже ближе к вечеру оказался в Схипхоле, и закинув вещи в отель, пошел в Melcweg – «Млечный путь» по-голландски. Взяв билет на стойке администратора, он прогуливался по фойе концертного комплекса, где и встретил Севера.

Потом был концерт – крикливое шоу с известными и малоизвестными певцами и группами. Все они старались, пели и пытались завести зал, стремясь выдать что-то необычное. Особого впечатления ни на Севера, ни на Анга этот концерт не произвел. Сцена была украшена крупными красными шарами, а подсветка, часто красного цвета, помещала все действо в подобие улицы красных фонарей. Произвел впечатление Ватунг. Он появился после концерта в окружении свиты журналистов и помощников, помахал рукой Северу с Ангом и прошел в конференц-зал. Потом у Севера запищал телефон. Север достал его из кармана, там высветилось «Еще полчаса, подождите» и смайлик.

Полчаса, и еще полчаса и еще 15 минут прошли на удивление быстро. Потом к ним подошел прилизанный помощник Ватунга и позвал за собой. Ватунг встретил их в студии звукозаписи, в углу которой примостился крупный стол из светлого дерева, директорское кресло вишневого цвета и несколько посетительских кресел, из такого же материала, но поменьше и пониже. Сидеть в них было не слишком удобно. Ватунг распекал кого-то по телефону, потом он бросил трубку и выдохнул:

– Ну все. Рад вас видеть. Прошу прощения за задержку, надеюсь, что я смог ее компенсировать концертом, хотя этот концерт – обычная жвачка. Но ведь вы не ради этого концерта приехали?

– Ты неплохо выглядишь Ватунг, вижу, что такая деятельность тебе нравится, заматерел.

– Ох Север, деятельность как деятельность, редко, но появляются интересные исполнители, зато политики и интриг вокруг всего этого действа – выше крыши. Постоянно приходится держать марку – иначе сожрут. Так зачем вы приехали? Или пойдем прогуляемся, я покажу вам ночной Амстердам, пошли?

Они вышли из Млечного пути, и Ватунг начал рассказывать: – Мы сейчас на Лайнбаансграхт, недалеко от Лейдсеплейн, главной площади Амстердама с ночными клубами. Мы сейчас пройдем до квартала красных фонарей. Их в Амстердаме три, я вас веду в ближайший, кстати он самый большой, а то побывать в Амстердаме и не зайти в такое место – вас не поймут. Ватунг продолжал болтать без умолку, увлекая их все дальше и дальше. И только тогда, когда они дошли до этого квартала, действительно слабо освещенного красными фонарями, и вошли в него, он сбавил темп своей словесной интервенции и спросил у Севера:

– Ну так что тебе надо? Здесь не принято подслушивать и подсматривать, за этим здесь следят и достаточно внимательно.

– Ватунг, мне нужно найти терминал.

– И за этим ты прилетел ко мне, не верю! Терминалы есть везде. Да и можно оплачивать все онлайн, с телефона.

– Я имею в виду тот терминал, который был в подвалах Ватикана.

– Так ты о таком. Нет Север, я не знаю, есть ли он там сейчас, и даже, если он там есть, я туда не пойду. Когда случилась эта заваруха с нашими Кураторами, тебя кстати эта заваруха совсем не задела, а я серьезно думал, что меня ликвидируют, или перегонят в цифру. Но обошлось, по крайней мере для меня – про меня просто забыли, а ведь их разобрали. Так что я не собираюсь напоминать о себе. У меня есть вполне легальное занятие, достаточно интересное и доход неплохой.

– Ватунг, если это все так, то ты – это не ты. Ты скорее удавишься, чем будешь жить только в рамках легального дохода.

– Ну да, есть еще доход и немалый – тотализатор на участников этого конкурса. Сам я в нем не участвую, не участвую – ты понял! Зато имею определенный процент с маржи, которую мне платят организаторы этой букмекерской конторы. С учетом того, что это шоу смотрят более 200 миллионов человек, все очень неплохо. Да и нравится все это мне.

– Вот в это верю и узнаю старину Ватунга!

– Не оскорбляй меня, пожалуйста. Я действительно старый. И не могу восстановить свою молодость. Не идти же мне к новому Куратору или к нечисти, которой сейчас на Земле не много, а очень много. Что я им скажу – дайте мне новое тело, пожалуйста. И что они ответят? Да,