Бофор — милое местечко, особенно исторический центр. Когда стояла подходящая для пеших прогулок погода, городок напоминал Саванну в первый век существования.

Широкие аллеи, тенистые деревья, больше сотни отреставрированных домов, главная улица и дощатая набережная с видом на гавань. У причалов теснились прогулочные и рыбачьи лодки всех форм и размеров, роскошная яхта ценой в миллионы швартовалась бок о бок с крошечным яликом и изящной парусной шлюпкой. На набережной было несколько ресторанов, откуда открывался прекрасный вид. Это были старые, типично южные заведения, с крытыми внутренними двориками и столами для пикников, отчего клиенты чувствовали себя путешественниками во времени. Порой по выходным в ресторанах играл оркестр, а прошлым летом, на Четвертое июля, когда Габи навещала Кевина, столько народу сошлось послушать музыку и посмотреть фейерверк, что гавань была буквально забита лодками. Поскольку причалов на всех не хватало, лодки просто привязывали одна к другой, и владельцы перебирались с борта на борт до берега, по пути охотно разделяя с соседями выпивку.

На противоположной стороне улицы были разнообразные офисы вперемежку с туристическими забегаловками и художественными салонами. По вечерам Габи любила бродить и рассматривать картины. В юности она мечтала стать художником; прошли годы, прежде чем она поняла, что ее амбиции далеко превосходят талант. Но при этом Габи вполне могла оценить хорошую работу. Две картины она даже купила, и они теперь висели у нее дома. Девушка рассчитывала приобрести еще несколько, в дополнение, но доходы не позволяли — по крайней мере пока.

Габи вкатила на подъездную дорожку, слегка охнула, выбираясь из машины, а потом храбро зашагала к двери. Молли встретила ее на крыльце и не спеша обнюхала цветочную клумбу, прежде чем запрыгнуть на пассажирское сиденье. Габи еще раз охнула, когда садилась в машину, потом опустила окно, чтобы Молли, по своему обыкновению, могла высунуть голову.

Ветеринарная клиника находилась всего в паре минут езды; Габи въехала на парковку, прислушиваясь к скрежету гравия под колесами. Здание клиники — викторианской постройки, приземистое, потрепанное — больше напоминало жилой дом, чем учреждение. Габи пристегнула поводок, бросила взгляд на часы и помолилась, чтобы ветеринар не медлил.

Дверь отворилась с громким скрипом, и Молли натянула поводок, ощутив типичный запах ветеринарной клиники. Габи подошла к столику секретарши, но, прежде чем она успела заговорить, та встала и спросила:

— Это Молли?

Габи не стала скрывать удивления. Она по-прежнему не могла привыкнуть к жизни в маленьком городе.

— Да. Я Габи Холланд.

— Приятно познакомиться. А я Терри. Прекрасная собака.

— Спасибо.

— А мы гадали, когда же вы приедете. Вам ведь нужно успеть на работу, если я не ошибаюсь. Пройдемте в кабинет. Можете заполнить все бумаги там. Сюда, пожалуйста. Врач сейчас вас примет. Долго ждать не придется, он уже почти освободился.

— Отлично, — улыбнулась Габи. — Я очень признательна.

Секретарша провела ее в смежную комнату. Там стояли весы, и она помогла Молли забраться на них.

— Не стоит благодарности. Кроме того, я все время привожу к вам детей. Как вам нравится работать в Бофоре?

— Очень нравится, — ответила Габи. — Хотя дел куда больше, чем я думала.

Терри записала вес Молли и повела ее и Габи дальше по коридору.

— Обожаю доктора Мелтона. Он так внимателен к моему сыну.

— Я ему передам, — пообещала Габи.

Терри вошла в маленькую комнату, в которой стояли металлический стол и пластиковый стул, и передала Габи бумаги:

— Заполните анкету, а я пока скажу доктору, что вы здесь.

Терри оставила хозяйку наедине с Молли; Габи осторожно села и поморщилась, потому что мускулы немедленно запросили пощады. Она несколько раз глубоко вздохнула, подождала, пока утихнет боль, а затем принялась заполнять бумаги. Молли бродила по комнате.

Примерно через минуту открылась дверь, и первое, что заметила Габи, — белый халат. А затем — фамилию, вышитую синими буквами. Габи собиралась заговорить, но внезапно потеряла дар речи.

— Здравствуйте, Габи, — сказал Тревис. — Как поживаете?

Габи уставилась на него, гадая, что он тут делает. Она уже намеревалась что-то сказать, когда вдруг поняла, что глаза у Тревиса синие. А она думала, что карие. Странно. И все же…

— Полагаю, это Молли, — произнес он, прервав ее мысли. — Привет, малышка… — Тревис присел на корточки и погладил собаку. — Нравится? О, да ты красавица. Как дела, детка?

Звуки его голоса вернули Габи к реальности; она вспомнила их минувшую ссору.

— Вы… вы ветеринар? — пробормотала она. Тревис кивнул, продолжая чесать Молли за ухом.

— Унаследовал отцовскую профессию. Он открыл эту клинику, а я работаю здесь с тех пор, как закончил колледж.

Не может быть. Из всех возможных вариантов ветеринаром оказался именно Тревис. Господи, почему этому дню не суждено было стать самым обычным и заурядным?

— Почему вы ничего не сказали тогда, вечером?

— Я сказал. Посоветовал показать Молли ветеринару, если помните.

Габи прищурилась. Этому человеку, кажется, нравилось ее злить.

— Вы ведь понимаете, что я имею в виду.

Тревис взглянул на нее снизу вверх:

— То есть почему я не сказал, что я и есть ветеринар? Я пытался, но вы не позволили мне объяснить.

— Вам, во всяком случае, следовало предупредить…

— Сомневаюсь, что вы были в настроении меня выслушивать. Но это все пустяки, право же. Я не сержусь. — Он улыбнулся. — Давайте посмотрим вашу крошку, ладно? Я помню, что вам нужно вернуться на работу, поэтому постараюсь побыстрее.

Габи почувствовала, как при этих словах — «я не сержусь» — в ней вновь закипает гнев. Захотелось уйти немедленно. К сожалению, Тревис уже начал щупать живот Молли. И потом, подумала Габи, она вряд ли сможет встать быстро, даже если попытается, потому что ноги у нее словно парализовало. Раздосадованная, она скрестила руки на груди — от этого движения как будто воткнули нож в спину, — а Тревис тем временем достал стетоскоп. Габи прикусила губу. Слава Богу, удалось подавить стон.

Тревис взглянул на нее:

— Вы нормально себя чувствуете?

— Да.

— Точно? По-моему, вам больно.

— Все в порядке, — повторила она.

Пропустив ее тон мимо ушей, Тревис сосредоточился на собаке. Он перемещал стетоскоп и слушал, потом исследовал один из сосков, затем с щелчком натянул резиновую перчатку и быстро произвел внутренний осмотр.

— Да, она, несомненно, беременна, — заключил он, снимая перчатку и бросая в корзину. — Судя по всему, примерный срок — семь недель.