— Он и покойный король Англии были одного поля ягода. Ваш супруг, король, совсем другое дело.

Катарина не стала говорить, что экстравагантность ее мужа иногда вызывала у нее тревогу, она едва ли призналась бы в этом самой себе. Генрих VII накопил огромное состояние и, как только его преемник пресытится удовольствиями, он возьмет на себя бремя ответственности и отвернется от них. Катарине часто вспоминалось его поведение, когда простолюдины так неожиданно лишили его драгоценностей, и верила, что в минуту опасности он всегда поймет, как надо действовать. Пока еще он мальчик, воспитанный в условиях бережливости и экономии. Но вскоре ему наскучат пышность и золото.

Фрей Диего продолжал:

— Ваше Величество, сегодня во дворце была Франческа де Карсерес в надежде получить аудиенцию.

— Она просила об этом?

— Да, просила и я сказал ей, что Ваше Величество не выразило желания увидеть ее. Она стала оскорблять меня, говоря, что вы отказали из-за меня, что я распространяю о ней дурные слухи. Она опасная женщина.

— Боюсь, что так. Она одна из тех, кто всегда занимается интригами. Я не желаю ее видеть. Скажите ей, что я также, как очевидно, и она, сожалею о ее замужестве, но, поскольку она так поступила по своей собственной воле, мое восхищение ею было бы больше, если б она довольствовалась тем положением, которое сама выбрала.

— Я передам это. Ваше Величество.

— А теперь, Фрей Диего, я пойду к моим фрейлинам. И помните, я не обмолвилась о своих надеждах даже доне Марии де Салинас или леди Элизабет.

— Я буду считать это тайной исповеди, Ваше Величество, и буду молиться, чтобы вскоре весь двор молился со мной о том, чтобы на этот раз появился и остался здравствовать наследник.

* * *

Франческа де Карсерес покинула дворец в ярости. Она всегда ненавидела Фрея Диего Фернандеса, но никогда так свирепо, как на этот раз. Она убедила себя, что Катарина не желает принимать ее под его влиянием, и решила искать помощи у испанского посла, дона Луиса Кароса.

Это было нетрудно устроить, потому что ее муж вел дела для Кароса так же, как он делал это для Фуэнсалиды, и посол был частым гостем в доме Гримальди.

Поэтому в следующий его визит Франческа задержала его и сказала, что ей стало известно о происходящей при дворе интриге, о которой, по ее мнению, ему следует знать.

Затем она рассказала ему, что, по-видимому, король или уже вступил или только собирается вступить в любовную связь с леди Хантингдон.

Посол пришел в ужас. В интересах Испании было существенно важно, чтобы Катарина сохранила свое влияние на короля, а существование любовницы могло означать лишь то, что этим интересам будет нанесен значительный ущерб.

— Эту связь следует прекратить,— сказал он.

— Сомневаюсь в том, началась ли она,— ответила Франческа.— До сих пор король сохранял супружескую верность несмотря на соблазны, но думаю, он полон желания усыпить свою совесть и обзавестись любовницей. Поэтому считаю, нам нужно что-то предпринять... и быстро. Королева не хочет меня видеть. Не могли бы вы обратиться к ней, сообщить, что раскрыла это я и что я посылаю ей это известие через вас? Вы могли бы намекнуть, что я могла бы рассказать ей больше, если бы она приняла меня.

Посол покачал головой.

— Обращаться к королеве было бы опасно. Мы не можем быть уверены, что она предпримет. Возможно, она станет упрекать короля, что могло бы привести к гибельным результатам. Нет, у этой женщины есть сестра, которая служит у королевы. Мы обратимся к сестре, леди Фицуолтер. Она почти наверняка призовет на помощь своего брата герцога, и я уверен, что гордые Стэффорды не захотят, чтобы их сестра стала любовницей хоть самого короля. Они несомненно поймут, что связь с этой довольно глупой женщиной будет непродолжительной.

Франческа молчала. Ей было неясно, каким образом это может помочь ей завоевать расположение королевы, что и было ее единственной целью, но, сделав свою фатальную ошибку, она стала мудрее. Посол был ее самым влиятельным другом, и если она хотела сохранить его дружбу, она должна уступать его желаниям.

— Вы правы,— сказала она, наконец.— Самое важное — не дать королеве потерять свое влияние на короля.

Карос медленно улыбнулся.

— Думаю, вы могли бы испросить аудиенцию у леди Фицуолтер. Расскажите ей, что знаете. Затем мы посмотрим, как воспримут это известие Стэффорды. Если все пойдет не так, как нам нужно, мы сможем предпринять что-нибудь другое.

— Я сделаю в точности то, что вы сказали,— заверила его Франческа.

Он ответил:

— Вы добрый друг Испании, дона Франческа.

Она почувствовала себя обнадеженной, как давно уже не чувствовала. Возможно, раньше она ошибалась, придавая такое большое значение аудиенции у королевы. Ей следует добиваться своего более окольными путями. Испанский посол может даже доложить Фердинанду, что она была полезной. Вполне возможно, что отец Катарины прикажет своей дочери обратно взять к себе на службу ту, которая оказалась такой полезной для Испании.

* * *

Эдуард Стэффорд, третий герцог Бэкингем, посмотрел на свою старшую сестру с тревогой, быстро превратившейся в гнев.

Бэкингем обладал огромным чувством собственного достоинства. В глубине души он верил, что в нем больше королевского, чем в самом короле, ибо родословная Тюдоров не выдерживала критики при ближайшем рассмотрении, а у Стэффордов в жилах текла королевская кровь, и нынешний герцог никогда бы не смог забыть, что является потомком Эдуарда III по прямой линии.

Бэкингем входил в ближайшее окружение короля, но Генрих со свойственным всем Тюдорам подозрением относился к любому, имевшему слишком близкие родственные связи с троном, и не проявлял к герцогу таких же теплых чувств, какие его связывали с людьми вроде сэра Уильяма Комптона.

Несмотря на свое честолюбие Бэкингем не мог поступиться своей гордостью. Поскольку он сам не мог забыть о своем королевском происхождении, то не мог удержаться, чтобы не напомнить о нем другим при каждом удобном случае. Его друзья часто предупреждали его поостеречься, но Бэкингем, отдавая себе отчет о возможной опасности, не в силах был обуздать свое высокомерие.

Пока что опасность не была такой уж большой. Генрих был молод и с мальчишеским пылом отдавался спорту и развлечениям. У него было отменное здоровье, а приступы дурного настроения, хотя и случались совершенно неожиданно, быстро кончались и забывались. Пока что он был уверен в своей популярности среди простого народа и поэтому довольно небрежно относился к амбициям других. Все же иногда проявлялась та подозрительность, которой отличался характер его отца.

То, что сообщила ему сестра, вызвало такую бурную реакцию в Бэкингеме, что он даже забыл, что к этому имеет отношение король.

Он взорвался: