В полдень по докладу оставленных в «Кломзере» агентов полковник Редль спустился в холл отеля, где встретился со своим давним другом, доктором Поллаком, главным прокурором генеральной прокуратуры верховного кассационного суда Австро-Венгрии. Они, горячо обнявшись при встрече, направились в ресторан «Ридхоф», который находится в Йозефштадте – старинной части Вены, несколько отстоящей от центра. Для этого друзья воспользовались машиной Поллака с шофером. По информации нашего постоянного агента в «Ридхофе», который, к счастью, работал в этой смене официантов, застолье происходило в отдельном кабинете. По его показаниям, разговор шел о щекотливой ситуации, в которую попал Редль, а также о том, что он собирается вернуться в Прагу и предстать перед своим командиром, генералом Гизлем. Это довольно нелегкое для обоих выяснение отношений завершилось телефонными переговорами с начальником венской полиции Гайером, которого Поллак попросил обеспечить полковника Редля автомобилем с шофером для поездки в Прагу, на что полицейский, сославшись на позднее время, попросил перенести решение вопроса на утро. Они договорились о том, что в понедельник Гайер примет полковника Редля. После этого разговора Поллак постарался поскорее закончить ужин и, холодно попрощавшись с Редлем, укатил на своем авто домой. Полковник Редль прибыл в отель вечером и сразу же направился в свои апартаменты.

Вечером, узнав обо всем этом, генерал Конрад вновь не на шутку разбушевался, призывая на голову предателя, который хочет всячески вызвать скандал и увильнуть от возмездия, кары небесные. Будущий вселенский скандал казался неизбежным. Ведь для того, чтобы такой скандал разразился, было достаточно, чтобы Редль официально предстал перед начальством, готовым его благосклонно выслушать.

– Что будем делать, если предатель рискнет откровенно высказаться перед начальником венской полиции Гайером и тот даст ему сопровождающих для поездки в Прагу, на суд генерала Гизля? – спросил генерал Конрад, и тут же сам ответил: – Надо сегодня же во что бы то ни стало покончить с ним. Если он не хочет стреляться, значит, ему должен помочь кто-то другой.

– Необходимо действовать немедленно, – поддержал его Ронге.

Ронге, прекрасно понимая, что при попытке проникновения в апартаменты Редля может получить пулю в лоб, решил, прежде чем вламываться в номер, разузнать у персонала отеля, давал ли полковник Редль им какие-либо указания.

В результате опроса портье майор Ронге узнал о том, что Редль ничего себе не заказывал, но позвонил сразу же после полуночи и попросил, чтобы в случае поступления на его имя телеграммы немедленно доставить ее к нему в номер. Чтобы его разбудили, даже если он будет спать.

– Позвоните полковнику Редлю и передайте, что пришла телеграмма, которую через несколько минут принесет посыльный, – приказал майор Ронге.

Перепуганный портье сейчас же исполнил приказание.

Майор Ронге послал своего сотрудника, которого Редль по прежней работе не знал, чтобы тот, вручив ему фальшивую телеграмму, на месте оценил обстановку. Посыльный поднялся по лестнице и постучал в дверь номера первого. Не получив ответа, он нажал на ручку двери, которая оказалась незапертой. В ярко освещенной комнате он увидел Редля, лежавшего под зеркалом, в которое, видимо, смотрелся, когда целился себе в голову. Сотрудник сразу же вышел из номера, стараясь никому не попадаться на глаза, он незаметно прошмыгнул мимо дремлющего портье, вышел из отеля и сразу же доложил майору Ронге о происшедшем.

После доклада Ронге генерал Конрад сразу же собрал комиссию в прежнем составе, к тому времени я уже прибыл из Праги.

Чтобы не вызвать подозрения, мы решили, чтобы о происшедшем первыми узнали работники отеля. Майор Ронге набрал номер портье и попросил пригласить к телефону полковника Редля. Таким образом и был обнаружен труп.

О случившемся сразу же оповестили полицию. Начальник полиции Гайер примчался в «Кломзер» вместе с врачом. Нашего вмешательства в этот момент не предполагалось. Однако денщик Редля, чех по имени Иосиф Сладек, который утром приехал из Праги к своему полковнику, и вместе с Гайером оказавшийся в апартаментах, сразу же показал, что валяющийся возле тела полковника Редля браунинг не был собственностью его господина. А еще он утверждал, что узнал от портье, что в номер первый нанесли полночный визит четверо офицеров, как они сказали, его верных друзей. Начальник полиции, которому мы рекомендовали версию о самоубийстве полковника Редля, порекомендовал денщику молчать. Об этом же был предупрежден и персонал «Кломзера»

Тем же утром генерал Конрад фон Хётцендорф составил краткую докладную записку в военную канцелярию императора такого содержания: «…В соответствии со служебным регламентом, часть первая, сообщаю вам, что проведенное непосредственно после смерти полковника Альфреда Редля расследование показало с полной достоверностью следующие причины его самоубийства: 1) гомосексуальные связи, которые привели к финансовым затруднениям, и 2) продал агентам иностранной державы служебные документы секретного характера. Самое вероятное и простое объяснение мотивов: Редлю нужно было много денег, и русские их ему предложили…»

Отложив в сторону исписанные нервным, торопливым почерком листки бумаги, майор Николаи задумался. Описанные полковником Урбанским события больше походили на занимательный детектив, если бы не страшный, трагический конец, которым закончилась наполненная опасными приключениями и шиком жизнь человека, которого он считал своим хорошим товарищем.

«Это было страшное и ничем не оправданное убийство, которое санкционировал лично генерал Конрад, а майор Ронге и его подручные хладнокровно его совершили, – подумал Николаи, – и все шито-крыто. Свидетелей убийства практически нет. Почти не оказалось и тех, кто всерьез мог заподозрить убийство в контексте происшедших событий. Даже офицеры, что ездили в Прагу, включая Урбанского, могли просто узнать, что после их отъезда произошло самоубийство Редля – и ничего неожиданного и удивительного в этом для них не было. Узнав об этом, они, наверное, лишь вздохнули с облегчением и удовлетворением! Что и говорить, австрийцы умело замели все следы этого необычного и – страшного дела. Что же из всего этого трагического дела мне следует извлечь?» – задумался Николаи.

«Надо провести полную реорганизацию военной разведки. И в самом деле, ведь кайзер дал мне карт-бланш! Другой такой возможности у меня уже никогда больше не будет!»

1

Юнкер Аристарх Баташов, среднего роста, стройный юноша с яркими голубыми глазами, настойчиво пробивающимися рыжими усиками и светло-русой шевелюрой, всегда с огромным удовольствием облачался в свой парадный мундир. Но сегодня он одевался особенно тщательно, потому что предстояла встреча с таинственной незнакомкой – подругой сестры Лизоньки, с которой та училась в Смольном институте благородных девиц. Парадная форма юнкеров Николаевского кавалерийского училища, или, как любовно называли свою альма-матер николаевцы – Славной школы, была чрезвычайно нарядна и красочна. Надевая парадный мундир, который состоял из кивера драгунов наполеоновского времени, черного мундира с красными лацканами, красно-черного пояса и длинных брюк с красными лампасами при ботинках, Аристарх с замиранием сердца представлял себе, как будет купаться в восхищенных взглядах петербургских красавиц и как обязательно поразит в самое сердце прекрасную подругу Лизоньки. По тому, как он тщательно подгонял обмундирование, доводил до блеска обувь, к месту и не к месту щелкал каблуками, чтобы еще и еще раз услышать малиновый звон шпор, можно было догадаться, что юнкер собирается на свое первое и самое волнующее свидание.