Непонятный звук становился все громче и громче. Аллун зашагал быстрее, как будто и ему не терпелось посмотреть, что же это такое. Расстояние между ним и Марли увеличилось. Она цокнула языком и поспешила за Аллуном. Роуэн, изо всех сил стараясь не отставать, пробовал заглянуть Марли через плечо, потому что тропинка как раз снова повернула. И конечно, споткнулся и чуть не упал, потому что Марли, тяжело дыша, налетела на Аллуна, который в полутьме был почти невидим и вдруг остановился. Непонятный звук стал просто оглушительным.

Силач Джон успел схватить Роуэна за плечо и удержал его на ногах, в этот момент сзади на него в свою очередь налетели Вэл, Эллис и Бронден. А Аллун так и стоял как вкопанный.

— Аллун, придурок, что за шутки? — прошипела Бронден.

Чириканье прекратилось как по команде. И тут же что-то зашуршало, зашевелилось, засвистело.

Аллун обернулся, лицо его было смертельно бледным. Молча, не говоря ни слова, он кивком указал вперед.

И тут всем стало видно то, что первым увидел Аллун. Пауки! И с той и с другой стороны тропинки, огромные, черные, мохнатые, каждый не меньше, чем кулак Силача Джона, они лазили по белой паутине, которая так густо опутала деревья, что не различить было ни ветвей, ни листьев. Их глаза в темноте сверкали. Тысячи глаз! У Роуэна побежали по коже мурашки. Путникам предстояло пройти между полотнищами мерзкой паутины, пока огромные пауки будут прислушиваться к их словам и тянуться к ним своими мерзкими лапами.

— Ох! — выдохнул кто-то сзади.

Пауки на миг приостановились и поползли в направлении звука.

Силач Джон потянулся через плечо Роуэна и тихонько подтолкнул Марли, чтобы та шла дальше. Марли подтолкнула Аллуна, и он медленно и осторожно двинулся вперед. Но не сделали они и нескольких шагов, как сзади кто-то опять сдавленно охнул, и Вэл вцепилась в рукав Силача Джона.

— Это Эллис, — едва слышно сказала она. — Он не может…

Силач Джон, Роуэн, Марли и Аллун в недоумении обернулись. За спиной Вэл возвышался громадный Эллис. Он весь трясся, то и дело начиная тихо стонать, и прижимал к груди крепко сжатые кулаки. По его бледному лицу ручьями катился пот.

— Это из-за пауков, — тихо продолжала его сестра. — Он всегда их боялся, с детства. У нас дома ни пылинки, ни соринки, не говоря уж о пауках. Он даже самых маленьких боится как огня. Ну а эти… вон какие здоровые.

— Эллис, — быстро прошептал Силач Джон, — иди, дорогой. Смотри, тропа совсем короткая. Если мы осторожно…

— Не могу! — еле выдавил из себя здоровяк Эллис.

Он неуклюже развернулся и протиснулся мимо Бронден, едва не спихнув ее с тропы прямо в паутину. Очень медленно Эллис направился обратно. Тропа повернула, и он скрылся из виду. Слышался только стук его башмаков. Сначала он ускорил шаги, а потом побежал, все быстрее и быстрее.

— Пошли! — со стыдом в голосе прошептала Вэл. — Пошли дальше! Он не вернется.

Все молча повиновались. Через короткое время то, что издали показалось Роуэну чириканьем, раздалось снова. Пауки как будто переговаривались, медленно потирая свои огромные узловатые лапы. Стало совсем жутко, потому что теперь было ясно, откуда шел звук. Роуэн ступал след в след за Марли и часто дышал, стараясь сделаться совсем маленьким и худеньким. По сторонам он не глядел и пытался не думать о паутине, которая белым саваном свисала с деревьев, о мерзопакостных шевелящихся пауках, до которых было рукой подать, с тысячью их жутких глаз.

Чтобы пауки не заметили людей, следовало вести себя очень тихо. Нельзя было и задеть паутину — отвратительные твари тотчас побежали бы к неосторожному путнику. Роуэн сто раз видел, как попадают в их сети разные мелкие букашки. Надо было идти и не останавливаться. Надо было заставить себя о чем-то думать, ну хотя бы вспоминать последние строчки стихотворения:

У шелковой двери конец пути —

Там свет и пламя помогут пройти.

Потом в глаза себе загляни,

Чтоб путь расчистить — смотри в зенит.

У шелковой двери… Смотри в зенит… Так сейчас, наверное, уже полдень.

Рука Силача Джона легла на плечо Роуэна, и от испуга он чуть не подскочил. Он поднял глаза и увидел, что тропинка немного расширилась и прямо перед ними висит «шелковая дверь». Соткана она из огромной блестящей паутины, такой плотной, что через нее ничего не видно. В ней запутались сухие ветки и листья. «Дверь» перегородила тропинку, и идти дальше было невозможно. А рядом в ожидании замерли тысячи пауков.

Аллун медленно повернулся и посмотрел на своих спутников.

— Ну что? — произнес он одними губами.

— Стих, — выдохнула Марли.

— Стихотворение — это набор слов, — прошипела Бронден. — Проруби эту паутину, и пошли дальше, Аллун. А если духу не хватает, давай сюда топор — я сделаю это сама!

Пауки зашуршали в своей паутине.

— Нет! — шепотом ответил ей Силач Джон. — Посмотри, сколько их здесь висит. Если только мы заденем паутину, они все обрушатся на нас. Нечего испытывать судьбу.

— Может, они безвредные? — предположила Вэл.

— А может, и нет, — ответила Марли. — Правильно Джон говорит — нечего испытывать судьбу. Одного мы уже потеряли.

— Ну и что? — сердито ответила Бронден.

Побег Эллиса стал для нее настоящим ударом.

Как мог такой большой и сильный человек оказаться по-детски трусливым? Это не укладывалось в ее голове. Она старалась не смотреть на Вэл — той ведь, наверное, очень стыдно.

Тем временем освещение изменилось. Прямо над ними солнечный луч пробил сумеречный свет Леса и принес с собой тепло. Пауки зашуршали и начали расползаться по сторонам.

— Они не любят света, — прошептал Роуэн. — Об этом есть в стихотворении: «…свет и пламя помогут пройти».

— Огонь! — тихо сказала Бронден. — Нужно посветить факелом на паутину.

— Все факелы были у Эллиса, — хмуро ответила Вэл.

Аллун пошарил в карманах, нашел коробочку с трутом и спросил:

— Есть у кого-нибудь то, что горит? Можно посветить.

— Не маши руками, — предупредил Силач Джон, не сводя с пауков глаз.

Марли опустила руку в карман куртки и вынула компас, расческу, зеркало и небольшой платок. Его она передала Аллуну. Аллун связал платок узлом и высек трутом огонь.

— Вот так! — сказал он, поджег платок и кинул его прямо в середину «шелковой двери».

Под языками пламени паутина затрещала и сжалась. Пауки зашуршали еще громче и начали разбегаться. Но не успел никто из путников сделать и нескольких шагов вперед, как пламя потухло и пауки остановились. Теперь в «двери» зияла большая дыра, и в дыму были видны сотни пауков, устремившихся обратно к дыре.