— Я… мне нужно идти…

— Обязательно повидайтесь с Миллером Дагтерпонтом, — бросил ей вслед Куин.

Имя влетело в одно ухо и тут же вылетело в другое. В тот момент единственным местом, где Мэри жаждала задержаться, был дамский туалет, расположенный в конце коридора. И все же, уже открыв тяжелую дверь приемной, она остановилась как вкопанная, вспомнив вопрос, который забыла задать. Держась одной рукой за ручку, чтобы сохранять равновесие, Мэри оглянулась на Куина:

— А кто нашел тело?

— Это был Дел, — кивнул Куин. — Дел Рафферти.

Во времена магнатов-скотопромышленников «Загадочный лось» пользовался репутацией наилучшего салуна, гостиницы и публичного дома во всей округе. Но свое название это заведение получило не в те дни. Тогда оно называлось «Золотой орел», что объяснялось множеством чудеснейших птиц, на которых охотились в горах вокруг Нового Эдема, и вычурной репликой, брошенной на торжественной и пышной церемонии открытия гостиницы ее первым владельцем — Джеем Гулдом.

Мадам Бель Боша весьма успешно обустроила перешедшую в ее владение гостиницу благодаря тому, что была на короткой ноге с самыми богатыми медными магнатами и скотопромышленниками, подглядывая в замочные скважины за тем, как эти самые джентльмены вершили свои дела и обделывали делишки. Мадам Бель знала всех великих мужей того времени и крайне удачно действовала на скотоводческом рынке. Несмотря на тягу к странствиям, она до конца жизни называла Новый Эдем своим домом, поскольку любила эту землю, горы, сердечный, трудолюбивый, богобоязненный, в большинстве своем честный народ, пустивший здесь корни.

При расширении гостиницы с затратами не считалась. Все номера были пышными и просторными. Канделябры, украшавшие главный салон, доставлялись поездом из самого Нью-Йорка. Висевшее за баром двадцатифутовое зеркало в золоченой раме прибыло из одного европейского замка — любезный знак внимания какого-то графа, обожавшего мадам Бель. Монтана никогда еще не видела ничего более экстравагантного, чем «Стол и бордель мадам Бель», как некоторые за глаза называли гостиницу.

Как это ни печально, но популярность мадам Бель угасла вместе с ее красотой, а удача отвернулась от нее, обернувшись разорительными инвестициями и неверными любовниками. Закатилась и звезда «Золотого орла». Новый Эдем располагался слишком далеко от проторенных путей, и заезжали в него только уж самые любопытные визитеры. Гостиница пришла в упадок. Мадам Бель разбилась насмерть, провалившись на первый этаж с прогнившей галереи второго. Так закончился полет «Золотого орла». Мэри прочитала эту грустную историю, каллиграфически написанную от руки и вывешенную в рамочке на веранде реконструированной гостиницы. Но детали повествования не оставили в ее голове ни малейшего следа. Мэри даже не могла припомнить, каким образом очутилась у дверей «Загадочного лося».

Покинув офис шерифа, она долго без всякой цели бродила по улицам, пытаясь выбросить из памяти ужасные сцены: тело Люси, снятое на расстоянии, тело Люси, снятое ближе, входное отверстие пули, выходное отверстие… Голова у нее раскалывалась от попыток избавиться от ужасных видений крови, смерти, тления. Она прошла по западной стороне главной улицы до самого мотеля «Райский», потом пересекла дорогу и вернулась по восточной стороне, совершенно не реагируя на взгляды и голоса людей вокруг.

Контрасты города постепенно проникали в ее сознание: старые пикапы, выпущенные, наверное, еще во времена существования телег, соседствовали со сверкающими новенькими автомобилями, которые стоили, должно быть, гораздо больше, чем дома большинства жителей Нового Эдема; забитые досками обанкротившиеся магазины чередовались с витринами, демонстрирующими экстравагантные серебряные украшения ручной работы, ковбойские сапоги из акульей кожи; краснолицые ковбои и фермеры бродили по городу вперемежку с людьми, лица которых, несомненно, могли бы стать украшением обложки журнала «Пипл». Весь этот калейдоскоп представлялся скорее сновидением, нежели реальной жизнью.

Мэри бродила не один час, не обращая внимания на окружающих, не замечая любопытных и задумчивых взглядов, устремленных на нее местными обитателями, полностью погруженная в размышления о смерти, судьбе, правосудии, несправедливости, случайном стечении обстоятельств, Рафферти.

Ей хотелось присесть в каком-нибудь тихом и темном местечке, выпить, чтобы успокоить распалившиеся на грани истерики чувства, выкурить сигарету и отвлечься, сосредоточившись на чем-нибудь обыденном.

Обе створки парадной двери «Лося» распахнулись, и на пороге возникла высокая, красивая женщина в хлопчатобумажной блузе и дорогих замшевых туфлях. Вздернув волевой подбородок, женщина уставилась на Мэри поверх сидевших у нее на носу больших солнцезащитных очков в сине-фиолетовой оправе.

Мэри, бормоча извинения, попыталась было уступить женщине дорогу, но та сильными руками обняла ее за плечи и пристально посмотрела прямо в глаза.

— Господи, девочка! — драматически воскликнула дама с совершенно серьезным выражением лица. — У тебя сильно повреждена аура!

От неожиданности Мэри открыла рот, не издав ни звука. Женщина извлекла из кармана блузы небольшой, тщательно отполированный черный камешек, вложила его в ладонь Мэри и крепко стиснула ее пальцы в кулак.

— Вот. Это поможет.

Не говоря более ни слова, стуча каблуками по деревянным ступенькам, она направилась к парковочной площадке на южной стороне здания. Растерянная Мэри уставилась ей вслед и очнулась, лишь когда струя воздуха принесла с собой ароматы свежего хлеба и пахучих приправ. Ноздри у Мэри расширились, точно у собаки-ищейки, почуявшей добычу. Еда. В еде всегда есть смысл. Взбодрившись, Мэри отправилась на поиски.

Бар «Загадочного лося» был великолепен. Новые владельцы гостиницы не стали воссоздавать былые пышность и богатство, а придали интерьеру деревенский шик. Грубо оштукатуренные белые стены и тяжелые резные конструкции из красного дерева. Громадная копия люстры из оленьих рогов, виденной Мэри в доме Люси, свисала на мощных цепях, укрепленных в толстых, потемневших от времени деревянных балках под высоким потолком. Дальняя стена представляла собой множество высоких решетчатых окон и дверь, выводившую на просторную террасу с открывавшимся с нее волшебным видом на вздымавшиеся на востоке громады гор. В центре южной стены находился грандиозный, выложенный валунами камин, над которым висела огромная голова горного лося. Лось смотрел на расположенный напротив любовно ухоженный бар, мерцающий в мягком полуденном освещении богатой патиной веков. За баром все еще висело зеркало мадам Бель в роскошной оправе.

В разгар полудня в баре было полно посетителей. Направляясь к столику у камина, Мэри перехватила несколько любопытствующих взглядов, после чего с удовольствием уселась в широкое, уютное кресло. Положив камень на стол, она отрешенно уставилась на него.

— Позвольте вам заметить, что выглядите вы совершенно удрученной.

Изысканно правильный английский заставил Мэри поднять голову.