Однажды Клайд пришел к ней прощаться: за ним давно следит полиция, и будет безопаснее на время убраться из города. Он обязательно пришлет открытку, в которой сообщит свой новый адрес. Но арест последовал в тот же вечер, когда он укладывал чемоданы.

Полиции были хорошо известны все его подвиги, и на одном из свиданий он признался Бонни, что ему не миновать серьезного срока. Мысль, что нормальное течение жизни должно прерваться на много лет, была для него равносильна мысли о конце света. И спасение он видел только одно – побег.

Бонни вызвалась помочь. Клайд передал ей клочок бумаги с планом дома, где жили родители одного из его сокамерников. Уборная была помечена крестиком – там хранился пистолет 32-го калибра. Ей также сообщили, когда хозяев не бывает дома. Бонни в одиночку тайно конфисковала оружие, и уже на следующий день вручила его в ридикюле своему Клайду. В тот же вечер Барроу и Тернер были на свободе. Беглецов поймали где-то через неделю в Иллинойсе – на другом конце страны. Причем по их же недосмотру: Клайд не догадался сменить номера на угнанной машине. Больше он эту ошибку не повторял.

Он отсидел два года в одной из самых жестоких тюрем Техаса. Причем ему очень и очень повезло: по приговору срок был в семь раз дольше. В тот раз его спасло вмешательство матери. Кумми Барроу сумела добиться смягчения приговора – ввиду бедственного положения семьи. Прежде чем Клайд об этом узнал, он успел проявить собственную инициативу – подговорил напарника, чтобы тот как бы случайно уронил ему на ноги топор. Потеря двух пальцев на ноге казалась Клайду сущей ерундой по сравнению с возможностью «отдохнуть» от ежедневной шестнадцатичасовой работы. Домой он вернулся на костылях…

…и немедленно принялся за старое. Но в этот раз Бонни добилась, чтобы и ее приняли в компанию. Ведь смогла же она добыть ему пушку? Значит, сгодится и еще на что-нибудь. Ее взяли на вылазку в маленький техасский городок Кауфман, который безмятежно спал, пока Клайд с дружками обчищал магазин как раз напротив здания суда. Бонни караулила у дверей. Она первый раз видела Клайда в деле и восхищенно наблюдала, с каким уверенным спокойствием он руководит действиями заметно нервничавших товарищей, когда вдруг сработала сигнализация. Взломщики успели улизнуть с выручкой в последний момент. Все, кроме Бонни. Ей дали три месяца тюрьмы – это были последние месяцы, которые они провели друг без друга.

Тем временем Клайд и его друзья продолжали заниматься привычным делом – добывать деньги в чужих сейфах и кассах. До поры до времени без особых проблем. Одним апрельским вечером Клайд и Реймонд Хамилтон грабили ювелирный магазин. Хозяину приставили дуло к виску и убедили его открыть сейф. По случайности тот задел дверцей направленный на него пистолет – вот же неловкий человек, в самом деле! Раздался выстрел, и грабители в одно мгновение превратились в убийц.

Через день особо опасные преступники Барроу и Хамилтон были объявлены в розыск по всему штату, а за их семьями полиция установила круглосуточное наблюдение. Для Клайда началась новая жизнь, волчья. Ты жив, пока тебе не изменяет чутье и есть силы бежать. Он знал, что рано или поздно его догонят, но был уверен, что живым в руки полиции он не дастся. «Единственным копом, который ко мне прикоснется, будет патологоанатом», – он потом часто повторял эти слова и оказался прав.

К Бонни все это еще не имело отношения. Правосудие уже свело с ней счеты, и, выйдя из тюрьмы, она имела полное право забыть свое «преступное прошлое» как страшный сон. Жить тихо до старости, но уже без Клайда. Если она сама об этом не задумывалась, ей наверняка напомнила об этом мать. И родственники, и близкие друзья. Но Бонни не хотела без Клайда. Едва оказавшись на свободе, она присоединилась к нему.

Так начались два года, которые превратили Бонни и Клайда в легенду. Два самых стремительных года в их жизни, за которые они сгорели, как попавшая в атмосферу горсть звездной пыли, опалив все, что оказалось слишком близко.

Вскоре печальную судьбу торговца драгоценностями разделили двое полицейских, которые имели несчастье поинтересоваться личностями незнакомцев, заглянувших на танцы в какой-то глухой техасской деревушке. Клайд и Рей Хамилтон уже несколько недель существовали на пределе, и приближения фигур в форме перенести не смогли. Один полисмен скончался на месте, другой – в больнице через несколько часов. Теперь закон грозил им не пожизненным заключением, а электрическим стулом.

Следующему копу, у которого вызвал подозрения их автомобиль, пронесшийся мимо на невероятной скорости и к тому же оказавшийся краденым, повезло больше: бандиты просто посадили его в машину и провезли с собой из Нью-Мексико в Техас, где и отпустили целым и невредимым. С большинством своих жертв они старались поступать именно так, пока хватало нервов или они не оказывались запертыми в ловушке.

Они неслись по дорогам южных штатов, не останавливаясь ни в одном городе больше чем на несколько дней, обчищая кассы местных магазинчиков и банки. Но в то время даже в банках часто почти невозможно было разжиться крупной суммой, а если и удавалось, не было времени потратить добычу в свое удовольствие. Как будто что-то заставляло их стремиться к концу как можно быстрее. Никто, кроме Бонни и Клайда, не выдержал этого бешеного темпа с начала и до конца. Остальные раньше или позже старались уйти из банды – просто надеясь пожить подольше.

А об этой паре ходили самые невероятные слухи – что, например, Бонни была нимфоманкой, а Клайд – гомосексуалистом… Что на самом деле творилось в их душах, можно только гадать. Есть лишь несколько подсказок.

Однажды, когда полиция сумела застать банду врасплох, в руки стражей закона попало несколько катушек непроявленной пленки. Кадры с нее скоро появились во всех газетах. Это почти обычные фотографии, из тех, что любят делать компании в отпуске. Если бы не оружие почти на каждом снимке. Бонни в элегантном костюме стоит у машины, Клайд у капота «форда» последней модели. Бонни с пистолетами за поясом, потом с винтовкой, потом на плече у Клайда, потом Бонни и Клайд «играют в бандитов» – целятся друг в друга из винтовок. Вот только ни одной улыбки – даже когда они дурачатся, они лишь слегка растягивают губы в ухмылке. И во взглядах усталость людей, обреченных вечно уходить от погони.

Кое-что рассказал один из членов банды, Уильям Джонс, который был с ними восемь месяцев. После выхода знаменитого фильма, в конце 60-х, ему не давали покоя журналисты, желавшие знать, «как все было на самом деле».

«Я видел этот фильм, так единственное, что в нем не было полной ерундой, – это как там стреляли. Это было почти как взаправду. Но Клайд вел себя по-другому. Он никогда не хвастался. И уж точно не болтал без конца. Он всегда вел себя тихо, как кот, когда собаки поблизости. Он был уверен, что главное – постоянно быть наготове. Иногда он вдруг резко тормозил машину, доставал пушку и начинал палить по ближайшему дереву или дорожному знаку – просто ради тренировки. Клайд был лучшим водителем на свете, так говорили даже полицейские. Думаю, это и хранило жизнь ему и Бонни почти два года. Он никого не пускал за руль и мог гнать без остановки много часов на самой предельной скорости. Каждую неделю мы меняли машину. И бежать, бежать, бежать. Иногда казалось, что мы больше ничем не занимались.