— Ты меня простишь, мой ежик? Сердце Салли едва не разорвалось — брат вспомнил ее детское прозвище.

— Конечно, прощу. Просто я очень удивилась, когда пришла сюда… и все это увидела. — Она взяла со столика пузырек с опием, — Наверное, тебе уже пора принять лекарство.

Дэвид выпил ложку настойки и устало прикрыл глаза.

— Ты, Салли, сегодня раньше, чем обычно…

— Мне удалось пораньше освободиться. — Немного помолчав, она спросила:

— А почему ты не сказал мне, что собираешься жениться?

Дэвид вдруг открыл глаза и улыбнулся:

— Потому что если бы я сказал тебе об этом заранее, то ты заявила бы, что способна сама о себе позаботиться. И запретила бы мне жениться. Я прав?

Она невольно рассмеялась:

— Ты слишком хорошо меня знаешь. Сон начал одолевать Дэвида, и он говорил все тише и тише:

— Я знаю, ты очень способная, но ты все равно остаешься моей младшей сестренкой. И я счастлив, что у тебя будет пятьсот фунтов в год.

Пятьсот фунтов в год! Салли в изумлении смотрела на засыпавшего брата. Неужели ей действительно назначили такую сумму? Какими бы недостатками ни обладала заносчивая леди Джослин, скупость в их число явно не входила. Пятьсот фунтов — ведь это в пять раз больше ее годового жалованья. Что ж, теперь она сможет жить так, как пожелает, теперь она обеспечена до конца жизни.

Но захочется ли ей учить детей, останется ли она на службе у Лонстонов? Конечно, они очень порядочные люди, но ведь с пятью сотнями фунтов в год у нее появится выбор… Она может путешествовать. Может купить домик и вести праздную жизнь…

Свобода взамен жизни Дэвида… Она тотчас же напомнила себе, что Дэвид все равно умер бы. По крайней мере теперь леди Джослин будет тратить на свои глупые развлечения на пятьсот фунтов меньше…

Утешившись этой мыслью, Салли полезла в свой ридикюль за вязаньем. Пока Дэвид лежал в госпитале, она сначала починила всю его одежду, а потом успела связать четыре пары перчаток, три пары носков и два шарфа. Вязать Салли не любила, но ей никак не удавалось сосредоточиться на чтении, когда рядом тяжело дышал брат. А вязанием она хотя бы руки могла занять…

Салли, нахмурившись, посмотрела на спицы с незаконченным носком. Три петли она упустила, и ей придется потратить полчаса на то, чтобы исправить огрехи. Ну что ж, у нее впереди почти весь день, а Дэвид будет спать. Она взглянула на изможденное лицо брата и, содрогнувшись, отвела глаза. Неужели прошло всего две недели с тех пор, как его привезли в Лондон? Ей казалось, что она приходит в этот мрачный дом уже целую вечность. И с каждым днем Дэвид становился все слабее… Даже удивительно, что он все еще жив.

Временами — да простит ее Господь — ей хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Тогда она могла бы наконец всецело отдаться своему горю. Иногда она даже пыталась представить, как узнает о смерти брата. Будет ли она в этот момент рядом с ним? Или Ричард пришлет ей записку? А может, она явится в госпиталь и увидит, что брата нет в палате?

Салли заметила, что порвала нитку. Дрожащими пальцами она сделала узелок.

«Ты должна сохранять спокойствие. Дэвиду достаточно его собственных страданий, ему не до твоего горя».

Она обвела взглядом палату. Услышав доносившиеся откуда-то крики и стоны раненых, тяжко вздохнула. Этот госпиталь — ужасное место. Но хороших госпиталей, наверное, и не существует.

Леди Джослин зашла в залитую солнцем гостиную — это была любимая комната Лоры Киркпатрик. После того как подававшая чай служанка ушла, Джослин объявила:

— Вы будете рады узнать, что мои брачные проблемы решены. А тете Эльвире придется смириться — она будет жить на доход Уиллоби.

Леди Лора поставила на блюдце чашку.

— Ты приняла предложение одного из своих поклонников? — спросила она с улыбкой. — Кто же он? В церковь вы еще успеете. Но боюсь, церемония будет слишком уж скромной.

— Все гораздо лучше. — Джослин вручила тете лист бумаги. — Дело уже сделано. Вот смотрите — свидетельство о моем замужестве.

— Что это значит? — Леди Лора взглянула на бумагу и вдруг нахмурилась. Затем пристально посмотрела на племянницу:

— Дорогая, как это надо понимать?

— Разве не понятно? — Джослин вдруг вспомнила, как выглядел Дэвид, когда она уходила из палаты. — Я нашла умирающего человека, и в обмен на значительную сумму он женился на мне.

— Но ты ведь совершенно его не знаешь!

— Эта мысль пришла мне в голову, когда я навещала Ричарда Дэлтона. Он упомянул о майоре Ланкастере, — объяснила Джослин. — Все вполне разумно. Сестра майора будет обеспечена, а я выполнила условие отцовского завещания. Ричард не был шокирован моим предложением, Дэвид — тоже…

Леди Лора гневно взглянула на племянницу:

— Дэвид с Ричардом много лет рисковали жизнью. Конечно, они смотрят на вещи иначе, чем лондонское общество!

Джослин поджала губы.

— Вас тревожит именно это? Что люди меня осудят? А я-то считала, что вы выше этого! И потом… мне кажется, многие только посмеются, если узнают об этой истории. Меня сочтут очень хитроумной и находчивой.

На щеках леди Лоры выступили красные пятна, но ее голос уже снова звучал ровно:

— Не могу отрицать: для меня очень важно, что говорят люди. Семейство Кенделов слишком часто бывало в центре скандалов.

При упоминании о прошлом Джослин побледнела, а леди Лора неумолимо продолжала:

— Но больше всего меня огорчает другое: ты используешь смерть человека для достижения своих эгоистических целей. Почему ты заранее не обсудила со мной свои планы?

Стараясь сохранять спокойствие, Джослин проговорила:

— Но, тетя, вы же сказали, что не желаете ничего знать о моих планах. Пожалуйста, не сердитесь на меня! — воскликнула она дрогнувшим голосом. — Поверьте, я не стала бы выходить за него замуж, если бы знала, что вас так это расстроит. Эта мысль пришла мне в голову совершенно неожиданно. Майор Ланкастер с радостью принял мое предложение, а потом отступать было уже поздно. Мне казалось, что мы оба будем в выигрыше. Пожалуйста… тетя, постараетесь меня понять!

Леди Лора тяжко вздохнула:

— Возможно, я не огорчилась бы так, если бы речь шла о незнакомом человеке, не о том, кого я знаю и уважаю. Но Дэвид… Мне ужасно его жаль. Он заслуживает большего…

— Возможно, вы правы, — прошептала Джослин. Осуждение тети больно ее ранило. — Но дело сделано, и изменить ничего нельзя.

Леди Лора встала из-за стола.

— Завтра утром я еду в Кеннингтон. Пора приводить дом в порядок и готовиться к возвращению Эндрю из Франции. Теперь ты женщина замужняя и моя роль дуэньи закончена, — добавила Лора, с усмешкой взглянув на племянницу.