– Но как можно собирать информацию, не выходя из башни?

– Из сознания людей. В конце двадцать первого века были изобретены устройства, считывающие мысли. Придумали их почти случайно, когда исследовались методы обучения во сне. Отслеживая, как можно подавать знание напрямую в области памяти, люди создали метод расшифровки информации, хранящейся в них.

От этих слов Найлу стало неуютно.

– Получается, ты можешь читать все, что у меня на уме?

– Нет. Я ведь сказал «мысли», а не «ум». Мысли – лишь верхний слой твоего сознания. Это как бы серии циркулирующих шифрованных сигналов, которые можно ловить, как ловят радиоволны. Мощное сканирующее устройство раскроет основное содержание твоей долгосрочной памяти. Но ему не по силам добраться до чувств и интуиции, или решений твоей воли. Основную информацию из людских умов мы, кстати, считываем, когда люди спят.

– Но для чего это вам?

– Чтобы люди Новой Земли знали, что происходит на этой планете.

Сердце у Найла гулко стукнуло.

– Вся информация, которую собирает Стигмастер, передается прямо на Новую Землю.

– Так что, им уже известно обо мне?

– Пока нет. Радиоимпульс идет до них пять лет.

– Но о пауках они, должно быть, знают?

– Безусловно.

– Значит, они могут возвратиться и помочь нам их одолеть? – радостно встрепенувшись, спросил Найл.

– Нет. А зачем?

Найл растерялся от такого явного, граничащего с жестокостью равнодушия.

– Затем, что… – голос его срывался, – они ведь тоже люди.

– Да, в самом деле. Но у них десять лет уйдет только на то, чтобы добраться обратно до Земли, и то после того, как получат твое послание. К чему им все эти усилия, если вы сами можете себе помочь?

Такой ответ оставлял место хоть какой-то надежде.

– Ты думаешь, нам самим по силам это сделать?

– Если нет, то вы и не заслуживаете свободы. Закон жизни гласит: выживает сильнейший. Бели вам не по силам одолеть смертоносцев, значит, вы недостойны свободы, а пауки имеют право на то, чтобы и впредь властвовать над Землей.

Найл призадумался. Наконец сказал:

– Когда я сюда только пришел, ты обещал, что скажешь мне, как можно покончить с пауками. Ты сделаешь это?

– Мог бы.

– Так в чем же дело?

– Боюсь, что нельзя.

У Найла в душе все опустилось.

– Почему?

Пауза. Затем:

– Давай условимся. Если ты сам скажешь мне, почему нельзя, тогда я попытаюсь тебе помочь.

Найл в растерянности покачал головой.

– Здесь какой-то подвох?

– Нет, просто уговор.

– Но сколько времени ты дашь мне на обдумывание?

– Лично мне разницы нет, у меня времени хватит. Но и слишком тянуть тоже не советую, нет смысла.

– Почему?

– Потому что, чем дольше ты здесь находишься, тем тебе труднее будет выбираться. Пауки все еще не знают, что ты отсутствуешь. Когда им станет известно, они быстро сообразят, где ты можешь прятаться. А едва это произойдет, их соберется возле башни целая орда, чтобы не дать тебе пройти.

– Но как же они догадаются, где я нахожусь?

– Тебя видели по пути сюда, или ты уже забыл?

Найл припомнил двоих бойцовых пауков, карауливших обиталище Смертоносца-Повелителя.

– Почему они не подняли тревогу?

– Потому что еще ничего не знают о твоем исчезновении.

Найл поймал себя на том, что смотрит в окно. Завистливую тоску вызывали жители Флоренции, с беспечным видом спешащие по своим делам.

– Ты не знаешь, как там сейчас мать и брат? – спросил юноша.

– Знаю.

– Можешь показать?

– Закрой глаза, – велел голос.

Едва сомкнув веки, Найл очутился во дворце у Каззака; от яви просто не отличить. Он сам стоял в углу покоя, где у них состоялся последний разговор с Каззаком.

В помещении находились четверо Каззак. Вайг. мать и одетая в черное стражница – та самая, что посадила Найла под замок.

Последняя стояла навытяжку, недвижно уставясь перед собой. Сайрис – на лице усталая безропотность – сидела на горке подушек.

Управитель стоял сейчас спиной, глядя в окно.

Сидел и Вайг – вид унылый, не очень уверенный.

– Мы знаем, что он скрывается где-то в городе, – говорил Каззак. Если хотите видеть его живым, надо срочно его разыскать, прежде чем это сделают пауки.

Вайг покачал головой:

– Понять бы, зачем он бежал…

– Я же сказал: не знаю! – раздраженно перебил Каззак. Так глупо поступить. А ведь складывалось-то как хорошо.

Вайг:

– Он, наверное, пытается пробраться назад к детской?

Сайрис испуганно ахнула. Каззак, чутко вздрогнув, резко обернулся.

– Какого черта вы… – и осекся, увидев Найла. Глаза управителя вспыхнули от удивления и радости облегчения.

– Хвала небесам! Где ж ты, чертенок, пропадал?!..

Найл попытался ответить, но голоса не было. Кошмарное ощущение: губы шевелятся, а изо рта ни звука.

Картина стала таять на глазах.

Открыв глаза, Найл обнаружил, что все так же стоит возле открытого окна, глядя на воды Арно.

Старец стоял неподалеку, чуть заметно усмехаясь. Видение длилось лишь несколько секунд.

– Что случилось? – ошалело выдохнул Найл.

– Ты прервал контакт.

Голова кружилась так, что юноша невольно опустился на ближайшую кушетку. Бешено ухало сердце, по лицу струился пот.

«Сейчас свалюсь», – пронеслось в голове.

Однако вскоре тошнота прошла, взор прояснился. Выжат, как лимон – с чего бы?

– Они меня заметили.

– Мать заметила. И Каззак.

– А остальные разве нет? – Все было так быстро, что он сам толком и не различил.

– Нет.

Найл окунулся лицом в ладони; стало чуточку легче.

– Что у меня с головой?

– Ты попытался заговорить и спалил всю свою внутреннюю энергию.

– Но ведь я там побывал. Они увидели меня.

– Разумом, не глазами. Через минуту-другую сердце унялось. Глотка сухая, опаленная.

– Пойду попью чего-нибудь.