Негодуя на спутниковую навигацию, Фабьев полез за секстантом. Но еще на полпути чертыхнулся и махнул рукой - за отсутствием на небе солнца секстант также стал бесполезен. Оставалось дожидаться ночи, чтобы сориентироваться по звездному небу. Правда, Фабьев был настроен пессимистично, подозревая, что неприятные загадки еще только начинаются…

Он оказался прав. Уже за обедом обнаружилась парочка новых сюрпризов.

- Курицу пережарила! - ворчал Колобков, наворачивая на вилку спагетти. - Лапшу переварила!

- А вы бы, Петр Иваныч, сами сготовили чего, вот я б на вас посмотрела! - огрызнулась Матильда Афанасьевна. - Я тут вся на нервах! Заманили нас куда-то к черту на рога, и сидите, курочку кушаете!

- А что я должен делать? - удивился Петр Иванович.

- Петя, ну ты же у нас капитан, вот и думай, - мягко попросила жена.

Колобков стянул с плешивой макушки капитанскую фуражку, купленную аккурат перед отплытием из Санкт-Петербурга (чисто ради форса), и мрачно на нее уставился. Впервые до него начало доходить, что капитан - это не просто человек, картинно стоящий на мостике и глядящий вдаль. Капитан на судне - царь и бог, все ему подчинены, но и он отвечает за всех и каждого. Любая возникшая проблема - это прежде всего проблема капитана.

Конечно, в навигации Петр Иванович не понимал абсолютно ничего. Но зато у него имелся обширный опыт руководящей работы. А от хорошего капитана в первую очередь требуется именно это - умение управлять людьми. А для навигации есть штурман.

- Гешка, ну-ка, отнеси Василь Василичу пайку, - вспомнил о штурмане Колобков. - Вы тут чавкаете в четыре щеки, а он там за штурвалом стоит, голодный…

- Я не Геша, я Вадик! - обиженно заявил Гешка.

- Тоже мне отец - детей не различает, - поддакнул Вадик.

Петр Иванович посмотрел на детей тяжелым взглядом Медного Всадника. Когда-то папаша честно пытался выучить, кто из близнецов кто, но они родились настолько похожими, что он так и не преуспел. К тому же детишки совершенно не желали сотрудничать. Отец пытался одевать их по-разному - они менялись одеждой. Пытался стричь по-разному - на следующий же день стрижки становились одинаковыми. Однажды, когда его довели до отчаяния, Колобков написал на лбах близнецов имена несмываемыми чернилами.

Всего через час обе надписи превратились в совершенно идентичные картины Малевича.

- Я сама отнесу, - гордо встала из-за стола Матильда Афанасьевна. Бравый штурман тоже вызывал у нее симпатию. Тем более, что вдовец. - Дети у вас, Петр Иваныч, все в вас - толстые и бестолковые!

- Вроде туман рассеивается, нет? - с притворной озабоченностью выглянул в окно Колобков, изо всех сил стараясь удержаться от замечания, что он не толстый, а полный. И то не слишком. А вот у самой Матильды Афанасьевны с фигурой проблемы посерьезнее, чем у Натальи Крачковской.

- Иваныч, глянь-ка сюда, - подозвал его Угрюмченко, стоящий на злополучных весах. - Серый, смотри, еще одна загогулина…

Все моментально вскочили из-за стола (кроме ленивой жены капитана) и сгрудились вокруг весов.

- Свет, вот ты у нас умная, скажи - может человек за два дня похудеть на семь кило? - спросил Петрович.

- Вряд ли… - усомнилась Светлана. - Даже если совсем ничего не есть… А вы ведь ели?

- Ну, как обычно.

- Петрович, так ты же сам эти весы подкрутил, - вспомнил Сергей.

- Так я обратно все сделал - мне ж и самому свеситься интересно. Позавчера только свешивался - семьдесят девять, как всегда. А сегодня - фу-ты, ну-ты! - семьдесят два!

- Может, не до конца докрутил?

- Серый, я на подлодке механиком служил! - возмутился Угрюмченко. - Там знаешь как - чуть где что, и все - буль-буль, карасики. Что я - с весами дурацкими не управлюсь?

- Ну-ка, дай я взвешусь, - столкнул его Колобков. - Гы-гы, восемьдесят восемь… Может, не врут, а? - с надеждой спросил он.

- А сколько быть раньше? - спросил Грюнлау.

- Девяносто пять у него всегда было, - подала голос Колобкова. - С хвостиком.

Взвесился Сергей - вместо всегдашних шестидесяти двух получилось пятьдесят семь. Грюнлау заработал восемьдесят шесть, хотя раньше было девяносто четыре. Близнецы похудели с шестидесяти четырех до пятидесяти девяти. Худенькая Светочка сбросила вес с пятидесяти до сорока шести.

Зинаида Михайловна взвешиваться отказалась.

- Жалко, других весов на борту нет - эксперимент проконтролировать, - задумался Сергей. - Поди угадай - в весах проблема, или опять какая-то чертовщина.

- А вы заметили, что все теряют в весе около восьми процентов? - вычисляла что-то на часах с калькулятором Света. - Жалко, эти весы граммы не показывают, а то бы точнее подсчитали…

- Свет, а сколько же они тогда твоей бабушке показали? - задумался Сергей. - Вчера у нее сто двадцать было…

- Значит… сто десять, - подсчитала Света.

- Да еще я на полста назад открутил, - напомнил Угрюмченко.

- Шестьдесят?! - поразился Петр Иванович. - И Матильда поверила?!

- Иваныч!!! - донеслось из переговорного устройства. - Дуйте все на полубак, я вам такое покажу!!! Я такой чертовщины… такой чертовщины…

Уже через минуту на носу собрались одиннадцать человек (Фабьев, у которого сегодня изрядно прибавилось седины, остался за штурвалом, а Оля сидела с Рикардо и убеждала хомячка не бояться). Туман наконец-то рассеялся и видимость пришла в норму. Никто не произносил ни слова - все молча смотрели на горизонт.

Точнее - на его отсутствие.

Если с тем, что на небе нет солнца, все еще как-то смирились (мало ли, что там творится на небе?), то такой подлянки от родной планеты никто не ожидал. Человек привык, что куда бы он ни посмотрел, взгляд всегда упирается в границу между небом и землей (или водой). А здесь… здесь взгляд летел вдаль, пока бесконечная воздушная толща не становилась непрозрачной. И куда ни глянь - только ровная водная гладь.

Двигатели умолкли, но никто этого даже не заметил. Впрочем, они и без того почти не шумели - модель «Альфа III» обеспечивала своим пассажирам максимальный комфорт.

- Ну? - спустился из рубки штурман. - Есть у кого-нибудь объяснение? Любое сойдет, только дайте хоть какое-нибудь!

- Этого просто не может быть… - прошептала Света. - Этого не может быть, потому что не может быть никогда!

- Фройляйн Света, может, мы есть на другой планет? - робко предположил Грюнлау. - На Венера или Юпитер…

- В Солнечной Системе нет ни одной планеты с такими условиями, - отрубила круглая отличница. - Это все вообще невозможно с точки зрения физики! Хотя бы горизонт должен быть обязательно!

- А если планета очень-очень большая? - задумался Сергей. - Такая огромная, что…