Повинуясь молчаливому жесту седого гнома, все торопливо расселись на жёсткие деревянные стулья, специально для посетителей выставленные вдоль пустынных стен кабинета.

Обведя суровым взглядом рассевшихся сыновей, Фралер обернулся к оставшемуся стоять возле двери помощнику и, грозно нахмурив брови, громыхнул:

— Я же велел созвать всех сыновей! Где мой младший сын? Где Кагнерик, я тебя спрашиваю?!

— Я… я… я передал ваш приказ слово в слово, — растерянно залепетал Берли. — Слуги обыскали весь дом. Господина Кагнерика нигде нет.

— Как это нигде нет?! Я его никуда не отпускал! Значит, он должен быть в замке! И если через минуту он сюда не явится!..

— Не серчай на Берли, отец, — вдруг осмелился перебить родителя самый старший из сыновей, в бороде которого уже тоже имелось изрядное количество седых волос. — Он не сможет отыскать Кагнерика. Два часа назад я отправил его из замка по неотложному делу.

— Громон! Ты отправил?! — Наместник изумлённо воззрился на сына. — А почему меня не упредил?

— Дело не терпело отлагательства, отец, — спокойно ответствовал Громон Сжатый Кулак. — Полагаю, я не утратил твоего доверия и вправе принимать самостоятельные решения.

— Ты, конечно, давно уже не мальчик, а опытный боевой воевода, и имеешь право самостоятельно принимать решения, — с тяжким вздохом был вынужден признать отец. — Но…

Тут он неожиданно замолчал и, выдерживая паузу, стал неторопливо извлекать из широкого бокового кармана цветастого сюртука любимую, до черноты прокуренную глиняную трубку, расшитый золотом шёлковый кисет с табаком и небольшой кремень, соединённый серебряной цепочкой с огнивом.

Трубку со связкой огнетворных камней старый гном выложил перед собой на столешницу, а у оставшегося в руках кисета размотал стягивающую верх тесёмку, после чего стал аккуратно черпать из шёлкового мешочка щепотью табак и тут же закладывать его в трубку. Набив её до отказа и хорошенько утрамбовав, Фралер сунул кончик длинного мундштука в рот и, ловко выбив кремнем об огниво сноп искр, с первой же могучей затяжки раскурил свою пыхтелку.

Пока наместник занимался трубкой, все остальные присутствующие в кабинете гномы хранили почтительное молчание и покорно дожидались, когда он наконец озвучит обозначенный, но невысказанный упрёк.

Лишь повторно выпустив облачко ароматного белого дыма, отец соизволил продолжить недосказанное обращение к старшему сыну:

— Но принимая подобные решения вдругорядь, Громон, будь добр, немедленно ставить о них меня в известность. Иначе, как видишь, могут возникнуть разного рода неприятные недоразумения и пострадать безвинные гномы!

— У меня и в мыслях не было таиться от тебя, — пожал плечами воевода. — Два часа назад ты, отец, спал. Дело было не настолько спешное, чтобы будить тебя. Я решил уведомить тебя об отъезде Кагнерика утром. И как раз собирался сам идти к тебе, когда появился посыльный с приказом немедленно явиться в твой кабинет на семейный совет.

— Ну коли так, ладно, — смилостивился наконец утопающий в клубах дыма старый гном. — Берли, извини мою стариковскую вспыльчивость.

— Что вы, господин, у меня и в мыслях не было обижаться, — зарделся непривычный к подобного рода признаниям помощник.

— Вот и прекрасно, — кивнул наместник. — Теперь, Берли, ступай в приёмную и проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

Выждав, когда за секретарём закроется дверь, Фралер снова заговорил, обращаясь уже к оставшимся в кабинете сыновьям:

— Господа ближний круг, созвать сегодня всех вас спозаранку меня вынудили чрезвычайные обстоятельства. Вероятно, вы уже знаете, а для тех, кто не знает, я объявляю, что вчера вечером одно из наших селений подверглось нападению большой разбойничьей ватаги и было почти полностью уничтожено. Как злодеи числом аж в шесть десятков человек умудрились незаметно проскочить мимо наших дозоров — одному Вотану известно. Если бы не подоспевшая помощь в лице четверых воинов-наёмников, опять же непонятно как просочившихся на территорию нашей провинции, в селении Жареный Гусь не уцелело бы ни одного дома. И все тамошние жители были бы вырезаны подчистую. Исходя из вышеизложенного, хотелось бы услышать ваши комментарии к случившемуся. Ну, кто начнёт?

Старший Громон Сжатый Кулак жестом показал, что пока не готов говорить, передавая слово следующему по старшинству Драмону Защитнику. У нахмурившегося Драмона, под чьей твёрдой рукой находились дозорные отряды пограничной стражи, нашлось что сказать.

— На границах нашей провинции вчера было всё спокойно! — не терпящим возражений яростным басом объявил он. — Патрулирование протекало как обычно. Никаких подозрительных личностей, посягающих на недозволенный переход границы наших владений, тем более больших вооружённых отрядов, замечено не было. За каждого своего воина я ручаюсь головой!

— Выходит, злодеи все из-под земли к нам нагрянули, — саркастически всплеснул руками наместник.

— Мы с Тартоном не исключаем такой возможности, — совершенно серьёзно высказался третий по старшинству сын — Храмин Шустрый, являющийся, как всем присутствующим было прекрасно известно, главным хранителем знаний славного гномьего рода Фралера Жёлтого Глаза.

Его присутствующий здесь же брат-близнец Тартон Высокий Лоб был младше брата всего на несколько минут. И из-за этой малости он до конца своих дней был обречён вечно оставаться вторым в тени своего более проворного братца. Даже несмотря на то, что Тартон слыл гораздо более искусным чародеем, чем Храмин, он официально считался его подчинённым и пребывал в должности простого хранителя знаний.

— Да вы чего, чародеи?.. — растерянно уставился на близнецов отец. — Тартон, это чего твой главный там навыдумывал?

— Как известно уважаемому совету, сразу по переезду в нашу провинцию нами с братом на её территории в местах скопления и переплетения силовых магических потоков были установлены пять жезлов власти клана Рунных Топоров, — начал издалека Высокий Лоб. — Лишь благодаря этим жезлам стало возможно здесь, на равнине, применение нашей горной рунной магии…

— Всё это нам прекрасно известно, — перебил чародея нетерпеливый Драмон. — Прекращай впустую воду лить, переходи к нашей проблеме.

— Так вот, один из наших жезлов власти вчера вечером был на несколько минут нейтрализован, и подконтрольным ему источником маны всё это время пользовался какой-то весьма искусный чародей, — огорошил неожиданным признанием Тартон.

— Находился источник, как вы уже наверняка догадались, возле злосчастного Жареного Гуся, — добавил своё авторитетное слово Храмин.

— И проделано всё было настолько мастерски, что мы с братом совершенно ничего не ощутили, — продолжил дальше вещать Высокий Лоб. — Лишь когда, по просьбе Громона, ночью прибыли в разорённое селение, мы обнаружили затёртые следы чужеродной магии на нашем как ни в чём не бывало работавшем жезле власти.

— Ну и чья это была магия? — спросил старый гном.