Его замечание показалось ей столь нелепым, что она рассмеялась. Но она поняла, что он имел в виду. Не следует принимать слишком поспешные решения, сжигать мосты, до которых они могли и не добраться, и принимать всерьез то, что может оказаться простой забавой.

Алан протянул ей руку, и она спустилась с крыльца.

— Чудесный вечер, — заметил он, помогая ей забраться в кабину грузовичка. — Не замерзнешь в этой куртке, когда станет прохладно?

— Нет, она на теплой подкладке.

— Как Джефри переносит заключение? — спросил он, ведя машину по изрытой колеями дороге.

— Не очень хорошо. Он ни с кем словом не перемолвился с того момента, как Джо привез его.

— Это хороший признак, Элис. Он думает, а на это нужно время.

— Так делал и ты, когда твой дед призвал тебя к порядку?

— Мне, полагаю, было гораздо хуже, чем Джефри.

— Почему?

— Ну, насколько я могу судить, твой брат из хорошей семьи. Я же до двенадцати лет рос в приюте, и у меня были серьезные проблемы с поведением.

— Но тебя же усыновили в конце концов?

— Когда мне исполнилось одиннадцать, в приюте появилась весьма энергичная сестра Анна. В архиве она нашла мое свидетельство о рождении. Ей понадобился год, чтобы разыскать моего дядю Чарлза Легкую Ногу, и он немедленно забрал меня из приюта.

— Но почему… — Она прикусила язык — ее это не касалось.

— Почему он не появлялся так долго? Я задавал себе этот вопрос. Дело в том, что мой дед отрекся от дочери, когда она настояла на бракосочетании с моим отцом — англичанином. Старик сказал, что она умерла для него и всей семьи.

— Какой ужас!

— А дальше хуже. Брак распался. Когда родители разошлись, мать не повезла меня домой в Оклахому, а привезла в Атланту. С тех пор ее никто не видел. К тому времени, когда дед смягчился, мы с матерью исчезли.

— А что отец?

Об этом Алану не хотелось говорить.

— Кто его знает? — только и сказал он.

Грузовичок повернул в сторону от города.

— Куда мы едем?

Он улыбнулся:

— Это сюрприз. Понадобилось немало хитрости, чтобы выбрать это место, зато завтра никто в округе не сможет сказать, что видел помощника шерифа в обществе мужчины.

Элис хмыкнула.

— И ты нашел такое место?

Он кивнул. Дорога поднималась все выше в горы, и воздух становился прохладнее. Элис знала, что здесь не было никакого заведения на расстоянии пятидесяти миль, но пусть будет как будет.

С шоссе он свернул на узкую проселочную дорогу, которая вела к болотистому участку, дававшему начало горному ручью. В это время года здесь густым ковром росли полевые цветы.

— Это ваша земля, — заметил он, — и вы можете вышвырнуть нас отсюда, если пожелаете.

— Зачем мне это делать? Это мое любимое место. Как ты его нашел?

— Старый шошон шепнул мне на ухо.

Интересный человек этот Алан, подумала Элис, когда они остановились и вышли из грузовичка.

Алан сам принялся за приготовление ужина, отказавшись от ее помощи, и теперь она бродила по болотистому участку, восхищаясь обилием цветов. Ручей стремительно несся по камням и весело плескался у ее ног.

— Прошу к ужину! — Ему пришлось перекрикивать шум воды.

— Я умираю от голода, — ответила Элис с улыбкой.

Так оно и было. Ее нервы успокоились, вероятно оттого, что он привез ее в самое прекрасное место на земле.

Еда была разложена на цветастом одеяле. Она предполагала увидеть бумажные тарелки, на них сандвичи и холодного цыпленка, но никак не шампанское, разлитое в пластиковые стаканчики. Не ожидала она и свежей клубники, и того, что он собирался готовить на костре: сочных бифштексов и завернутых в фольгу картофелин.

По выражению ее лица Алан видел, что Элис оценила его усилия, и у него потеплело на душе. Она восторженно смотрела на импровизированный стол. Впервые за свои сорок лет он смог кому-то доставить удовольствие и не скрывал своей радости.

— Ничего особенного, обычный пикник, — с напускной небрежностью заметил он. — Ешь клубнику. А картофель придется подождать.

Усевшись на одеяло, она потянулась к клубнике.

— Это просто сказочно! — восхищенно воскликнула Элис.

— По роду своей работы я много путешествую и, когда выдается хорошая погода, люблю разбить лагерь и готовить на костре.

— Я думала, в одном большом городе у тебя хватило бы работы надолго.

— Работа приходит и уходит. Когда заканчиваешь одно здание, другое еще не начинается. Парни с семьями стараются оставаться на одном месте, а большинство из нас путешествуют как цыгане. Сегодня заканчиваешь небоскреб, а завтра начинаешь строить мост или монтировать атомную электростанцию, или возводить башню для запуска ракет на мысе Кеннеди, или ракетную шахту, а потом снова переезд.

— Представляю, сколько ты повидал всего.

— Я видел почти всю страну и проехал по многим штатам.

— Я никогда не выезжала из Вайоминга, — призналась Элис.

— Да и зачем тебе уезжать отсюда. Меня самого не привлекает жизнь в большом городе. Когда я был помоложе, все это казалось довольно увлекательным, но теперь жизнь в городе просто раздражает меня.

Алан прилег на одеяло, опершись на локоть, чтобы наблюдать за костром. Время от времени он поглядывал на Элис и улыбался.

Она ощущала его близость и украдкой поглядывала на его сильные ноги, широкую грудь, густые темные волосы. Все это волновало ее. Она вдруг почувствовала дрожь во всем теле.

Напуганная Элис пыталась не смотреть на него, успокоить себя и свое предательское тело, но глаза не слушались ее. Суровая мужская красота лишь подчеркивала его врожденную воинственность. И неважно, что он не принимал участия ни в одном бою. Он был рожден воином.

И почему этот опытный мужчина, старше ее больше чем на десять лет, попросил ее провести с ним вечер? Потому, что она волновала его? Так он сказал, но это казалось ей невероятным.

Он лежал расслабившись, потягивая шампанское из пластикового стаканчика, казавшегося слишком маленьким в его руке. Он глотал ягоды клубники целиком. Нет, он не мог бы лежать так спокойно, если бы чувствовал хоть одну десятую того возбуждения, которое испытывала она от его близости.

— Ты сказал Дрейку, что находишься в отпуске.

— Ага, в длительном отпуске. Я стал слишком стар для своей работы.

— Слишком стар? Ты?

— Большинство высотников с возрастом переходят на более легкую работу. Эта работа для молодежи, а я продержался на ней дольше других.